Рассказал я сестре, что на танцы пойду не один, но у нее были совсем другие мысли. Потом хотел с ней посоветоваться, как вести себя с девушкой в такой ситуации, у меня ведь опыта нет, но ответа не добился. Это она не из вредности. Она просто сидела, «уставясь в пространство». Я спросил, как она себя чувствует, но она сказала, что ей нужно побыть одной, поэтому я пошел к себе наверх дочитывать «Голый завтрак».

Дочитал, повалялся на кровати, глядя в потолок, и заулыбался, потому что меня окружала приятная тишина.

Счастливо.

Чарли

9 февраля 1992 г.

Дорогой друг!

Вдогонку к моему последнему письму. Я знаю, что Сэм ни за что не пригласила бы меня на танцы. Она бы вытащила Крейга, а если не Крейга, то Патрика, потому что Брэд идет с Нэнси, со своей девушкой. Мне кажется, Мэри-Элизабет по-настоящему умная и яркая личность, и я рад, что первое свидание у меня будет именно с ней. Но после того как я дал согласие и Мэри-Элизабет доложила об этом всей нашей компашке, мне захотелось, чтобы Сэм приревновала. Я понимаю, такие желания человека не украшают, но мне реально этого хотелось.

Если честно, Сэм, по-моему, только порадовалась, а это уж вообще жесть.

Зато она мне подсказала, как вести себя на свидании; очень даже интересно. Она объяснила, что такой девушке, как Мэри-Элизабет, не нужно делать комплименты насчет ее внешности. Лучше сказать, что она очень стильно одета, потому что прикид, в отличие от внешности, девушка выбирает сама. И еще: некоторым девушкам нравится, когда ты помогаешь им выйти из машины, даришь цветы, но с Мэри-Элизабет (тем более на вечере белых танцев) это будет неправильно. Тогда я спросил, а что же будет правильно, и она объяснила, что нужно задавать ей побольше вопросов и не брать в голову, если Мэри-Элизабет сама будет говорить без умолку. Я сказал, что получается как-то недемократично, а Сэм объяснила, что Мэри-Элизабет всегда так ведет себя с парнями.

Насчет интима с Мэри-Элизабет — здесь, по словам Сэм, уверенности нет, потому как она уже не раз встречалась с парнями, так что опыта у нее намного больше, чем у меня. Сэм говорит: если не уверен, как вести себя в интимной обстановке, то просто подмечай, как целуется твоя девушка, и в ответ делай для нее все то же самое. Говорит, что здесь надо быть очень нежным, а я этого и хочу.

Короче, я ее попросил:

— Можешь меня научить?

А она:

— Ишь какой умный!

У нас с ней иногда бывает такой треп. Она каждый раз смеется. После того как Сэм научила меня с шиком щелкать зажигалкой «зиппо», я задал ей еще пару вопросов насчет Мэри-Элизабет.

— А вдруг я не захочу с ней никакого интима?

— Тогда просто скажи, что ты не готов.

— А это прокатит?

— В каких-то случаях прокатывает.

Хотел спросить и про другие случаи, но это слишком личное, а если честно, меня это не колышет. Ну почему я никак не могу разлюбить Сэм? Не могу — и все тут.

Счастливо.

Чарли

15 февраля 1992 г.

Дорогой друг!

Настроение у меня паршивое, потому что все идет наперекосяк. Нет, на танцы я, конечно, сходил и сделал комплимент Мэри-Элизабет насчет ее прикида. Задавал ей вопросы, не перебивал, когда она трещала без умолку. Узнал много нового: про «сексуальную объективацию», про коренное население Америки, про буржуазию.

Но больше всего я узнал о самой Мэри-Элизабет.

Мэри-Элизабет хочет поступить в Беркли, сразу на две специальности. Во-первых, на политологию. Во-вторых, на социологию, с уклоном в гендерные исследования. Школу она ненавидит и хочет попробовать себя в лесбиянстве. Я спросил, нравятся ли ей девушки чисто на внешность, а она посмотрела на меня, как на придурка, и говорит:

— Это к делу не относится.

У Мэри-Элизабет любимый фильм — «Красные».[19]Любимая книга — автобиография той женщины, которая выведена в фильме «Красные».[20]Как зовут — не помню. Любимый цвет у Мэри-Элизабет — зеленый. Любимое время года — весна. Любимое мороженое (обезжиренный замороженный йогурт она не ест из принципа) — вишневое. Любимое блюдо — пицца (грибы пополам с зеленым перцем, и ничего больше). Мэри-Элизабет — вегетарианка, родаков своих ненавидит. Бегло говорит по-испански.

За весь вечер она задала мне один-единственный вопрос: будем мы с ней целоваться на прощанье или нет? Я, говорю, не готов; она сказала, что понимает и что классно провела время. Сказала, что я самый чуткий парень из всех, с кем она встречалась. С чего она это взяла — ума не приложу: я себя проявил только тем, что ее не перебивал.

Потом она спросила, хочу ли я и дальше с ней встречаться, но я не знал, что ей ответить, потому что мы с Сэм такого не предусмотрели. На всякий случай сказал «да», чтобы не обидеть, но боюсь, я столько вопросов не придумаю, чтобы еще на целый вечер хватило. Прямо не знаю, как быть. Сколько раз прилично объявлять, что ты не готов целоваться? Думаю, с Мэри-Элизабет я никогда не буду готов. Может, Сэм что-нибудь посоветует.

Между прочим, Сэм вытащила на танцы Патрика, потому что Крейг сказал, что ему некогда. Мне кажется, они вдрызг разругались по этому поводу. Под конец Крейг заявил, что для студента дебильная школьная дискотека — пройденный этап. В какой-то момент Патрик отошел на стоянку забить косячок со школьным психологом, а Мэри-Элизабет стала требовать, чтобы диджей поставил какую-нибудь женскую группу, и я остался наедине с Сэм.

— Тебе здесь нравится?

Сэм ответила не сразу. Погрустнела как-то.

— Да не так чтобы очень. А тебе?

— Не знаю. У меня опыта нет, мне сравнивать не с чем.

— Не парься. У тебя все получится.

— Точно?

— Пунша хочешь?