Он стремительным шагом ворвался в комнату. На подушках возле низкого столика на восточный манер, подперев голову рукой, полулежала девушка. Артемия изумлённо вскинула на него взгляд. Он обвёл глазами комнату. На столике стоял второй кубок и блюдо, с которого ели. На полу рядом со столом лежал мужской халат. Он подошёл к Артемии:

– Тебе следует отправиться во дворец, немедля.

– Не могу, – улыбнувшись, ответила девушка, – я слишком долго ждала этой встречи.

– С кем? С любовником?

Проклятые слова сами скользнули из его рта. Послышались шаги, немного пришаркивающие, словно приближающийся был болен или стар.

– Ответа на этот вопрос тебе не даст ни одна книга, Артемия, тебе стоит прислушиваться к себе… – произнёс мужской голос, ещё полный силы.

На пороге комнаты возник старик. Инсар узнал в этом старике учителя Артемии, Диоклеса. Только за прошедшие годы волос на голове стало меньше, а морщин – больше. Старик улыбнулся ему:

– Узнаю́ старого знакомого. Я рад, что раб так рьяно оберегает честь молодой наследницы престола. И хоть я не могу приходиться ей любовником, прошу сохранить в тайне нашу встречу. Ранее правитель Ликомед посчитал меня неблагонадёжным. И своё мнение он меняет крайне редко. Я приехал в Верксал на время, чтобы почтить память умершего старого друга. И мне было разрешено сделать это при условии, что я и шага не сделаю в сторону Артемии. Боюсь, ещё одного избиения палками мои старые кости не выдержат.

Старик присел за стол и продолжил есть как ни в чём не бывало, восстанавливая прерванную беседу. Инсар посмотрел на старика и на Артемию. Девушка, пряча улыбку, опустила в пол смеющийся взгляд.

Из обрывков их разговора Инсар понял, что Артемия, отправившись в Далмат, почти сразу же нашла способ связаться со своим наставником. Втайне от отца. Что и говорить, обучение в закрытом заведении не прошло даром для Артемии. Через часа полтора старик сердечно простился со своей воспитанницей, бывшей по его же словам, «любимицей» среди всех прочих, кого ему доводилось воспитывать за свою долгую жизнь.

Возвращаться приходилось дальними улицами и окольными тропами. Артемия сама выбирала направление движения. Сидя на жеребце, она лавировала между тесных улочек, разглядывая окрестности, и вывела их в один из многочисленных садов. Сад больше напоминал привольно разросшийся лес в черте города.

Гулко раздались удары грома и небо расчертили первые молнии. Кони испуганно заржали пятясь.

– Придётся переждать грозу, – заметил Инсар, направляя коней к крытым беседкам.

Он привязал лошадей и помог спешиться девушке. Едва они зашли под сень крыши, как на землю ринулись первые крупные капли.

– В чём дело, Инсар? Ты мрачнее грозовой тучи, – смеясь, спросила девушка, поглядывая на своего спутника, – любопытно, что ты сразу предположил, будто у меня появился любовник. Разве переживания за мою честь входят в перечень твоих обязанностей?

– Я наслышан о свободных нравов жителей Верксала. И о множестве Домов тысячи удовольствий в Далмате.

– И всё же это не ответ. Каким образом это относится ко мне?

– Говорят, некоторые знатные женщины проходит обучение в их стенах, – нехотя произнёс Инсар.

Глаза девушки изумлённо округлились:

– То есть ты решил, что и меня, дочь Правителя, отправляли в бордель? Открою тебе секрет, Инсар. Некоторые мужья действительно отправляют своих жён в лучшие из Домов удовольствий, чтобы тамошние прелестницы научили их искусству любви.

Артемия рассмеялась громко и звонко:

– Я даже не могу представить, что за мысли бродят в твоей голове. И почему они там появляются. И даже если бы у меня появился любовник… С чего вдруг это должно волновать того, кто служит только из-за клятвы, данной когда-то, но против своего желания? Ты ведь мне даже не друг.

Грудь Инсара быстро вздымалась и опускалась: Артемия нарочно смеялась ему в лицо.

– Не стоит насмехаться, Артемия.

– А что, если мне этого хочется? – синие глаза с вызовом смотрели прямо на него, призывно сверкая в полутьме.

– Ты всегда получаешь что хочешь, не так ли?

– Верно, Инсар.

Она произносила его имя иначе: с лёгким придыханием, растягивая гласные. Фигурка была крошечной по сравнению с ним. Но, глядя в глаза Артемии, он видел её – на вершине пирамиды, и себя – на тысячу ступеней ниже. Инсар шагнул вперёд, обхватил её за плечи и встряхнул девушку:

– Я не вещь, девочка.

– Да. Иначе бы эта вещь уже принадлежала мне. Целиком.

Артемия повела плечами, словно хотела сбросить с них его руки.

– Отпусти. Не прикасайся ко мне без особой на то нужды.

– У тебя хорошо получается отдавать приказы, Артемия.

По какой-то причине не отпустил, продолжая удерживать ладони на тонких плечах. Причина была ясна – яснее безоблачного весеннего неба. Но её хотелось вырвать из себя калёными щипцами. С корнем. Чтобы не осталось ни одного отростка.

– А у тебя всегда хорошо получалось их исполнять.

Инсар усмехнулся.

– Так прикажи.

– Не стану. Ни приказывать, ни просить. Мне не нужны ни твоё раболепие, ни снисхождение.

Артемия нагнулась и нырнула под руку, торопливо удаляясь прочь. Инсар успел заметить, как подёрнулись прозрачной влагой синие глаза. Проклиная всё на свете, он двинулся вслед за ней. Настиг за считаные мгновения и, обхватив за талию, прижал к себе.

– Ты сама не понимаешь, чего ты хочешь, – прошептал, наклонившись к уху, касаясь щекой мягкого золота волос.

– А ты? – в её голосе дрожали слёзы.

Плакала она, но горло перехватывало – у него. Ворочалось что-то внутри, непрошеным гостем распахивая закрытые двери – настежь.

– Понимаю. Но от этого только хуже.

Он ослабил захват и выпрямился. Артемия развернулась к нему лицом, пытливо вглядываясь в его глаза.

– И чего же хочешь ты, Инсар?

Солёное море в глазах девушки плескалось синим, касаясь Инсара своими волнами так мягко, но вместе с тем – требовательно, что ни соврать, ни промолчать было нельзя.

– Невозможного, Артемия. Того, чему никогда не сбыться.

Она моргнула и с ресниц вниз сорвались капли слёз. Инсар нежно коснулся подушечками больших пальцев влажных дорожек на щеках, стирая их. И не понимая, что он творит, наклонился, притронулся губами к мокрым, дрожащим ресницам. Артемия всхлипнула и потянулась – вся – вверх, к нему. Тонкие руки замком сцепились на шее. Мягкие губы робко ткнулись куда-то в подбородок и торопливо скользнули наверх. Она коснулась его губ на мгновение и, словно обжёгшись, отпрянула назад.

Инсар крепче стиснул тонкую талию девушки, прижимая её к себе. Запустил руку в густые волосы, оттягивая книзу. Артемия запрокинула голову назад, уступая требованию сильной руки. Глаза Артемии были закрыты, ресницы трепетали. И вся она, доверчивая и открытая его взору, похожая на натянутую струну, дрожала.