Но для Элды Регины это была всего-навсего передышка перед тем, как встретиться лицом к лицу с правдой, непосредственно касавшейся ее. Теперь она готова к схватке. Извинившись перед гостями, она повернулась и направилась навстречу сыновьям. В ее глазах сверкал боевой огонь. Королева явно была недовольна, что разработанная ею режиссура сегодняшнего представления оказалась нарушенной, а указания саботировались.

Присцилла собралась с духом. Элда Регина наверняка сочтет, что слабое место — это она, а следовательно, и атакует ее. Уж слишком велик был соблазн. Тем не менее, Присцилла решила не показывать, насколько уязвима. На нее рассчитывал Карлос.

Если бы это происходило в зале суда, то она оказалась бы в центре внимания присяжных, судьи, прокурора и любопытствующей публики. И все бы придирчиво вслушивались в ее слова, бдительно следили за каждым ее жестом. Сейчас Присцилле предстояла не менее трудная миссия. Но она должны доказать, что достойна своих защитников — двух мужчин из рода де Мелло.

— Разве ты не мог посоветоваться вначале со мной, Карлос? — спросила Элда Регина сына, со светской улыбкой на устах и с ледяным холодом во взгляде.

— Мама, ты ведь не советовалась со мной два года назад, — ответил Карлос.

— Это делалось для твоего же блага, — парировала она. — И если бы у тебя был здравый смысл, ты бы понял это.

— Значит, для моего блага ты собиралась женить меня на бездушной лживой твари!

— Карлос! Я не позволю тебе бросить коту под хвост все, чего я достигла с таким трудом.

— Это твоя проблема, а не моя. Прими меня таким, какой я есть. В противном случае, ты сама бросишь все коту под хвост. Подумай, кто еще у тебя есть?

Его крик души не был понят матерью. Она сосредоточила свой властный взгляд на младшем сыне.

— Хосе Антонио!

— Нет! — Его реакция была мгновенной и категоричной. Затем спокойно и твердо Хосе Антонио заявил: — Я не потяну тот груз, который ты взвалила на плечи Карлоса. С меня хватит того, что лежит на мне.

На нее и это не подействовало. Она окинула взглядом Присциллу и с презрением произнесла:

— Эта женщина… Как может она стоить того, чтобы разрушить все?

— Разрушить — что? — воскликнул Карлос. — Тюрьму, которую ты сотворила для меня из-за смерти Деметрио?

Элда Регина вздрогнула.

— Как ты смеешь?!

— А как ты смеешь лишать меня права на собственную жизнь?!

Голос его дрожал от оскорбленного чувства справедливости.

С надменной гордостью она вздернула подбородок.

— Эта женщина даже не венесуэлка. Иностранная шваль…

— Она — женщина, которую я люблю, мама.

Любит? Казалось, сердце Присциллы остановилось. Уж не ослышалась ли она? Неужели это правда? Или…

— Ты могла бы вспомнить, каково это — любить, — продолжал Карлос с нарастающей страстностью. — Огромную радость этого чувства, мама. Его опьяняющее великолепие. Загляни в холодный маленький гроб, который ты называешь своим сердцем, и поищи там, вспомни то чувство, которое питала к отцу. Или еще больше к Деметрио.

— Прекрати!

Лицо ее побелело.

— Только один раз! Я тоже твой сын. И Хосе Антонио — твой сын.

— Именно поэтому я сделала то, что сделала. Дабы защитить тебя, — стояла на своем Элда Регина.

— Мы мужчины. И не нуждаемся в твоей защите. Она нам просто не нужна.

— Если бы Деметрио не погиб…

— Деметрио больше нет. Смирись с этим, мама. И пойми, я намерен жить своей жизнью, с тобой или без тебя. Тебе выбирать.

— Карлос, ты не посмеешь!

— Посмотрим! Присцилла! — окликнул он свою спутницу и потянул за руку.

Присцилла вздрогнула, выведенная из оцепенения, в которую ее поверг конфликт между матерью и сыном. Она подняла взгляд на Карлоса, вся в сомнениях, что тут говорилось всерьез, а что ради эффекта.

— Теперь твоя очередь, — сообщил Карлос.

Глаза его горели одержимостью, которой она пока не понимала.

Что он имел в виду? Теперь ее очередь сказать что-нибудь его матери. Наверняка он понимал, как это неуместно.

— Хосе Антонио… — Он бросил взгляд поверх ее головы на брата. — Сцена моя.

— Давай, мы не будем вмешиваться, — сказал тот. — Не возражаешь, мама?

Присцилла не успела услышать, что ответила Элда Регина. Карлос, обойдя мать, стремительно повел ее к ступеням на возвышение.

— Что ты задумал? — шепотом спросила она, встревоженная его поведением.

Все, чего он хотел добиться, уже произошло. Оглашение помолвки сорвано. Уж не собирается ли Карлос сделать сообщение о ситуации в Боготе, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу? — мелькнула нелепая мысль.

Он склонил голову ближе к ней, его теплое дыхание коснулось ее щеки.

— Присцилла, ты свободна выбирать по своему желанию. — Голос у него был тихий, но напряженный, и он пристально вглядывался в ее лицо. — Все ли я сделал? — пробормотал Карлос, обращаясь скорее к самому себе, чем к Присцилле.

Смысла первой фразы она не поняла, но сочла свои долгом заверить:

— Да-да, ты все сделал правильно, насколько это в твоих силах.

— Нет, прошлой ночью я унизил тебя. Такие вещи не забываются. Но, дорогая, я предлагаю тебе сейчас поступить со мной так же. Ты можешь отвергнуть меня перед всеми, и я не затаю в своем сердце зла на тебя. Это твое право.

— Карлос… — Его слова испугали Присциллу. — Я не хочу такого… такого возмездия.

— Тогда прими мой дар с той же искренностью, с какой он дается.

— Какой дар?

— Узнаешь через минуту. И, я надеюсь, поймешь…

Они уже поднимались по ступенькам на возвышение. Взволнованная, переполненная тревогой и сомнениями Присцилла вымученно улыбнулась Карлосу, когда он снял со своего локтя ее ладонь и зажал в своей. Он сделал знак музыкантам, и музыка мгновенно смолкла, что послужило сигналом для гостей сосредоточить внимание на сцене, которую совсем недавно покинула Элда Регина де Мелло. Теперь ее место занял ее сын Карлос Рикардо и женщина в красном.

Гости замерли на своих местах. Семейство Арбэлоэс застыло на полдороги к выходу. Элда Регина де Мелло стояла рядом с младшим сыном Хосе Антонио, который явно получал удовольствие от происходящего. Всем было обещано оглашение важного события. Праздник продолжался!

Когда Карлос взял в руки микрофон, наступила такая тишина, что, наверное, можно было бы услышать, как упала булавка.

Заметив, что едва дышит, Присцилла постаралась немного расслабиться. Насколько она понимала, борьба за торжество справедливости продолжалась. Только теперь Карлос старался исключительно для себя. У нее личной заинтересованности в дальнейших событиях не было. Только его заявление о любви к ней осталось для Присциллы источником мучений.