– Куда пойдем? – весело спросила Танюсик. – Предлагаю в кино. Там сейчас «Агатовый колобок», премьера.

– Не, – протянул Брыкало. – Мне лениво. И есть хочется. Давайте в кафешку.

– А может, в сквер? – предложила я. – Погода хорошая, подышим свежим воздухом. К тому же мне в четыре с Пузырем встречаться...

– Слушай, а где у тебя письмо? Ну, то самое, – спросил вдруг Смыш.

– Дома. А что?

– Принеси, а? Очень нужно, для дела.

– Прямо сейчас?

– Ну да. А чего тянуть!

Почему бы и нет? Дорога домой как раз идет через сквер, так что я вполне могу совместить приятное с полезным – и погулять, и выполнить просьбу Миши.

– Я пошла! – весело помахав друзьям, я сбежала с лестницы. Хорошо, что можно хоть ненадолго отвлечься от забот!

Миша догнал меня посреди сквера. Я уже набрала большой букет желтых кленовых листьев и теперь подбирала красные.

– Ты что, не пошел с ними? – удивилась я.

– Они сами не знают, чего хотят. Кафешка, кино... Чуть не подрались. – Миша поднял с земли красный лист, передал мне. – Решил вот проводить тебя, мало ли что.

Напоминание о наших недавних происшествиях немного меня расстроило. Мы шли, перекидываясь редкими репликами, подбирая опавшие листья и каштаны. У дверей подъезда Миша остановился:

– Я подожду здесь, хорошо?

– Как хочешь, – я вбежала в подъезд, поднялась к себе на восьмой и...

...И уже на лестничной клетке почувствовала неладное. Это было неуловимое ощущение беды, невидимой угрозы, от чего по коже у меня пробежал озноб.

– Мама? – окликнула я, заходя в квартиру.

Молчание.

Пожав плечами, я вошла в комнату, положила листья на стол...

И вот тут-то и поняла, от чего мне не по себе. Запах. Этот запах. Туалетная вода «Матадор»... Та самая, которой пахло от напавшего на нас незнакомца!

У нас в семье никто такой не пользовался...

Колени внезапно подкосились, и я присела на стул, ежась и бессмысленно таращась в открытое окно.

Открытое окно?! Но как так получилось? Я же точно помню, что оставляла только форточку! Я вскочила, выглянула наружу... От сердца немного отлегло – во дворе все тихо, спокойно, ничего необычного. Закрыв окно, я захлопнула и форточку. Ерунда все это. Такая мнительная я стала со всеми этими происшествиями.

Потом я нашла на столе письмо, сунула его в сумку и вышла из квартиры, не забыв побрызгаться мамиными любимыми духами «Premier Jour» от Нины Риччи. Теперь «Матадор» был окончательно и полностью задавлен.

Миша ждал у подъезда. Бросив на меня озабоченный взгляд, он шикнул и прижал палец к губам:

– Тсс! Тихо!

– Что-то случилось? – не поняла я.

– Да тише ты! Не видишь, что ли? – он кивнул на стоящий у подъезда мотоцикл.

– И что? – я все еще не догоняла.

– Тот самый! – прошипел Миша, утягивая меня в кусты. – Я уже вызвал милицию.

И только тут до меня дошло.

– Тот самый!? – Я вцепилась в Смыша холодеющими пальцами. – Значит, мне не померещилось...

Стало так страшно, что захотелось лечь на землю и уползти куда-нибудь подальше. Ужас притаился где-то рядом и следил за нами холодными бездонными глазами...

– Что померещилось? – резко обернулся Миша.

– Что кто-то побывал в моей комнате...

– Побывал в твоей комнате?! – ахнул Миша.

– Ну да! Там пахло той самой туалетной водой... «Матадором». И окно было открыто.

– А может, ты забыла его закрыть, когда уходила?

– Нет... Я только форточку оставляла...

– А сейчас закрыла?

– Ну да. Конечно! – Допрос Смыша только добавлял мне страха.

Но он не отставал:

– Что-нибудь пропало?

– Вроде нет... Я не успела толком рассмотреть. Думала, у меня глюки... Насчет запаха, и все такое.

– Понятно... – он замолчал и, не спуская глаз с мотоцикла, принялся сосредоточенно кусать большой палец.

– А чего мы ждем? – шепотом спросила я.

– А ты еще не догадалась? – вопросом на вопрос ответил Смыш. Нет, ну до чего же он все-таки противный! Неужели не понимает, что я не в силах сейчас играть в игры!

– Письмо принесла? – прошептал Миша, дергая меня за косичку. – Или ты только накраситься успела? Да отпусти ты мой рукав, там, наверное, уже дырки от твоих лакированных когтей.

Он был неисправим! Никому в классе еще не удавалось так меня бесить. Я выхватила из сумки письмо, швырнула ему:

– На, держи! Клементина уже провела экспертизу. И без всякого письма, между прочим!

Миша насупился, вытащил из рюкзака тетрадки и принялся сравнивать почерки. А я начала дергаться, как на иголках, – перепалка со Смышем прогнала страх и подняла боевой дух: захотелось немедленно куда-то бежать и что-то сделать.

Сообщение от Танюсика пришло как нельзя кстати. «Вы где?» – интересовалась любимая подруга.

«В кустах у моего подъезда. Сидим в засаде», – гордо отстучала я.

«?!»

«Тут мотоцикл. ТОТ САМЫЙ! Стережем до приезда милиции. А вы где?»

«Ничего интересного. В школьной столовке».

Ага! Значит, спор насчет кафешки и кино решился в пользу школьной столовой. Что ж, все правильно – и вкуснее, и дешевле.

Переписка с подругой вызвала у меня резкий приступ голода.

«А с чем там сегодня пирожки?» – спросила я.

«С яблоком!» – пришел ответ.

С яблоком! Мои любимые!

«А можно к вам в засаду? – спросила Танюсик. – Заодно и пирожки принесем».

Подруга, как всегда, угадала мое самое заветное желание. Какая же она у меня все-таки умница!

«Можно, – милостиво разрешила я. – Мы за синей скамейкой. Мне один... Нет, два... Нет, три!» И, немного поколебавшись, я приписала: «И Мише три».

– Клементина была права. Это действительно не они, – признался тот, о котором я только что так трогательно позаботилась, убирая тетрадки. – Что-то милиция задерживается...

– Пробки, наверное, – беспечно ответила я. Сунула конверт в сумку и спросила: – Значит, она не из нашего класса?

– Похоже на то.

Итак, мы снова зашли в тупик... Но расстраиваться было некогда – у кустов уже замаячили Танюсик с Брыкалой. Танюсик тихонько окликала нас, а Сеня принялся осматривать мотоцикл.

– Сюда! – помахала я им, и вот уже мы четверо сидим, вернее, стоим в кустах и делим еще горячие пирожки. Лицо Миши светится счастьем, и я разделяю его чувства – теплый ясный день и эти вкуснейшие пирожки, поделенные по-братски в засаде у подъезда, навсегда останутся среди самых прекрасных воспоминаний моей жизни...