Идет ли речь о правительственных, военных или деловых кругах, лидеры должны оценить стоящие перед ними задачи, определить, что им известно, а что нет, и наметить курс продвижения вперед. Они должны проявлять решительность даже перед лицом неопределенности, риска и вероятности, что упустят какой-нибудь вариант или шанс. Это неотъемлемые качества лидера. Если их нет, прогресс способен забуксовать.

FOBO и сам по себе способен сильно затруднить принятие решений, но, если он сочетается с FOMO, это может привести к страху сделать что бы то ни было, или FODA, и результаты наверняка окажутся катастрофическими. Это явление возникает, когда стремление сделать все сразу (FOMO) схлестывается с желанием сохранить доступность всех вариантов (FOBO). При FODA вас тянет сразу в двух противоположных направлениях. Одна половина личности рвется в погоню за тем, что кажется вам лучше и полезнее, чем имеющееся в данный момент. В то же время вы не можете сделать окончательный выбор в пользу любого из потенциальных вариантов. Вы не знаете, куда бежать, и вам ненавистна сама мысль о том, чтобы довольствоваться только одной возможностью. В результате вы носитесь по кругу, ничего не добиваясь и изнуряя себя. Это полный крах лидерства, сосредоточенности и верности делу, и в результате вы обречены на чистилище непринятых решений.

Интересно, что, начав использовать сокращение FODA, я узнал, что схоже звучащее слово есть в нескольких языках и переводится оно по-разному. Если, например, в Бразилии вам захочется крикнуть «FODA», будьте осторожны. Это местный эквивалент непечатного слова на букву «F» — совпадение, которое кажется весьма уместным. А недавно я узнал, что на Ближнем Востоке оно переводится еще более актуально. Там, если вы скажете «FODA», большинство людей подумает, что вы сказали по-арабски «хаос». Если FODA и провоцирует что-то в тех, кто им страдает, и их окружении, то это, безусловно, хаос.

В последние несколько лет FOMO и FOBO сыграли свою роль на мировой арене в событии международной политики под названием Брекзит. После референдума, на котором незначительное большинство представителей британской общественности выразило желание выйти из Европейского союза (ЕС), премьер-министр и парламент страны оказались втянуты в болезненную и зачастую сюрреалистическую битву за претворение этого решения в жизнь. Из-за сложности рассматриваемых вопросов, неопределенности их долгосрочных последствий и существующих политических реалий парламентариев, как и общественность в целом, одолели оба этих страха.

Когда британцы пришли на избирательные участки, чтобы поддержать Брекзит, их решение частично основывалось на FOMO. Ими двигало подпитываемое асимметрией информации убеждение, что выход из ЕС принесет им очевидные экономические и политические выгоды. Используя разрыв между восприятием и реальностью в своей кампании, построенной на дезинформации и эмоциях, левое движение привлекло толпу сторонников и победило на выборах. Выход Великобритании из ЕС был назначен на март 2019 года, что дало стране два года на переговоры об условиях Брекзита. К сожалению, политическая реальность отделения от Европы резко отличалась от историй, которые были скормлены публике. Но пусть даже убеждение оказалось заблуждением, законодатели все равно должны найти способ превратить эти подпитываемые FOMO обещания в политику. Было обнародовано множество планов и законодательных актов, но все они в той или иной степени представляли собой компромисс. Это не новая концепция для политики, но перед лицом трудного, но необходимого выбора британские лидеры предпочли FOBO действию.

К марту 2019 года — крайнему сроку, когда надо либо согласиться на пакет выхода, либо выйти из ЕС без сделки, — народные избранники в палате общин проголосовали против всех предложенных курсов действий. Вместо этого они решили ждать чего угодно, но получше, чем имеющийся набор вариантов. После того как FOMO столкнулся с FOBO и мартовский крайний срок миновал, политики предприняли единственный решительный шаг: многократные запросы на продление крайнего срока, как будто, если они оттянут неизбежное, все волшебным образом изменится. Наконец, после трех всеобщих выборов, трех продлений сроков и смены двух премьер-министров парламент принял законопроект о том, что Брекзит состоится в начале 2020 года.

Ирония в том, что, пока тикали часы, парламент Великобритании перестал искать оптимальное решение проблемы Брекзита. Не имея ни рычагов воздействия, ни времени, он полностью переключил внимание на минимизацию ущерба. Неспособность одного из величайших в мире совещательных органов принять решение по одному из важнейших вопросов, с которыми ему довелось столкнуться, стала унижением для нации. Неудивительно, что теперь 80 % британцев считают, что государство плохо справилось с Брекзитом[58]. Время покажет, как политики будут выбираться из трясины, в которой увязли, но травма, нанесенная этой историей британской политической системе, бесспорна.

Как показывает эпопея с Брекзитом, никто никогда не похвалит лидера за нерешительность, особенно если она влечет за собой крупномасштабные последствия. Лидеры, страдающие FOBO, по своей природе скорее эгоистичны, чем бескорыстны. Они сосредоточены на самосохранении, снижении риска, удовлетворении собственных потребностей за счет чужих и максимизации краткосрочных целей. На какое-то время с таким набором установок можно добиться успеха, но в долгосрочной перспективе это куда более сомнительно. FOMO заставляет принимать решения, руководствуясь эмоциями, а не суровыми фактами и реалиями. FOBO культивирует неприятие риска и стагнацию, а в конечном итоге приводит к краху лидерства. Уходя (по собственному желанию или нет), эгоистичный лидер оставляет после себя неуправляемый корабль.

Зачем людям, особенно одаренным и честолюбивым, следовать за лидером, обуреваемым FOBO? Премьер-министр Тереза Мэй узнала об этом на собственном горьком опыте. После второго продления срока и утраты доверия к ней как человеку, способному управлять государством, она была вынуждена уйти в отставку. Учитывая трудноразрешимую ситуацию, в которой оказалась Великобритания, Мэй, возможно, не последний политический лидер, потерявший работу из-за FOBO.

С 1880 года почти все президенты США работали за письменным столом «Резолют» — либо в Овальном, либо в своем личном кабинете. Рассказ о том, как он попал в Белый дом, — это увлекательная иллюстрация к мировой истории. В 1854 году барк «Резолют» («Решительный»), входивший в состав Британского Королевского флота, был покинут экипажем после того, как оказался затерт во льдах Канадской Арктики. Корабль сочли потерянным, но 16 месяцев спустя американское китобойное судно обнаружило брошенный военный корабль, лежавший на боку среди ледяных глыб. Это был «Резолют»! Судно отдрейфовало более чем на 1600 км к востоку и каким-то образом добралось через Баффинов залив до берегов Гренландии относительно невредимым[59]. Позже американский конгресс выкупил корабль, оплатил все необходимые ремонтные работы и вернул его королеве. Когда позднее «Резолют» был выведен из эксплуатации, из него изготовили несколько письменных столов, и королева Виктория подарила один из них президенту Резерфорду Хейсу в знак благодарности[60].