Он обернулся и увидел, как Уильям спустил двоих оставшихся с лестницы.

— Черт, ты всегда меня опережаешь! — воскликнул Стивен. — Неужели нельзя было оставить третьего мне?

Не успел он договорить, как мимо него пронеслись две белокурые головки. Он схватил обоих ребятишек — по одному на каждую руку. Они принялись отбиваться и кусаться, но Стивен по-французски крикнул, что не причинит им вреда.

Он поднял глаза и увидел, что Уильям наблюдает за ним с веселыми искорками в глазах.

— Черт подери, возьми одного, пока я их не бросил! Уильям взял мальчика, крепко сжал за плечи и наклонился — глаза их оказались на одном уровне.

— Сынок, мы не причиним тебе вреда, — сказал он. — Где твои родители?

Стивен успел прочесть ответ в глазах мальчика, прежде чем он отвел взгляд.

— За вами кто-то присматривает? — спросил Уильям.

— Я присматриваю за сестрой.

— А я — за ним. — Девочка впервые заговорила — голосок у нее был такой же дерзкий.

Уильям выпрямился и вздохнул.

Они разговаривали с детьми на норманнском французском, диалекте Нормандии, известном английской знати, но теперь перешли на английский, чтобы их не поняли.

— Ты видел эту девочку? Она слишком хорошенькая, чтобы быть в безопасности под защитой одинокого мальчишки, — заметил Стивен.

— Мальчик такой же хорошенький, как его сестра, — покачал головой Уильям. — Пошли, Стивен, и не надо на меня так смотреть. Ты думаешь, эти скоты хотели с ним позабавиться после нее?

Уильям служил в армии намного дольше, чем он, так что Стивен не сомневался в его предположении. И все же это потрясло его до глубины души.

— И что ты предлагаешь с ними делать? — спросил Уильям.

— Мы можем отвезти мальчика в церковь или монастырь.

— Думаешь, среди монахов мальчик с таким нежным лицом будет в безопасности?

Стивен захлопнул рот, осмысляя последнее замечание брата.

— Я заберу их с собой в Кан, — сказал он после недолгих размышлений. — Мальчик может служить у меня пажом.

— А девочка? — Уильям изогнул бровь. — Ты не можешь ее оставить у себя. Люди сразу подумают худшее.

Стивен нахмурился: неужели кто-то посчитает его настолько испорченным? Сколько ей — одиннадцать?

— Я думаю, мы найдем кого-нибудь, кто возьмет ее в помощь кухарке, — с сомнением сказал Уильям.

— Я знаю леди, которой нужна новая горничная, — сказал Стивен, просияв от этой мысли. — И она будет добра к девочке.

И только когда девочка посмотрела на него потрясающими голубыми глазами, он понял, что она перестала вырываться довольно давно.

— А кто эта леди? — спросила она по-английски, правда с акцентом.

Стивен рассмеялся:

— Значит, вы, плутишки, говорите по-английски?

— Ну конечно. — Девочка не добавила «дурак ты», но это подразумевалось, судя по ее тону. — Как зовут эту леди?

— Леди Изабель Хьюм, — улыбнулся он ей. Стивен слышал, как Уильям выругался вполголоса, но сделал вид, что не заметил.

Февраль 1418 года

Изабель чувствовала себя, как Иов. После стольких лет страданий Господь ее вознаградил. Де Рош оказался молод и хорош собой. Уважителен и внимателен. Человек чести, жаждущий изменить мир к лучшему.

Он проявлял к ней внимание, делил с ней трапезу, гулял с ней после обеда, когда позволяла погода. Когда было слишком сыро для прогулок, как сегодня, например, он сидел с ней у большого камина в главной башне и беседовал, пока она вышивала.

Де Рош был серьезным человеком, и говорил он о серьезных вещах.

Изабель подавила зевок: он снова заговорил о том, что, будучи человеком высокого статуса и немалого состояния, ответственен за то, чтобы на нормандской земле воцарились мир и процветание. Она всецело с ним соглашалась. Его целеустремленность заслуживала восхищения. И все-таки Изабель находила подобные повторяющиеся речи несколько скучными.

Черт бы побрал этого Стивена Карлтона! Если бы не он, она бы даже не заметила, что де Рошу недостает чувства юмора.

У нее есть все причины быть довольной. И она будет довольна!

Это верно, что с де Рошем она никогда не смеялась. Но на нем тяжким грузом лежит ответственность. Он должен сыграть важную роль и послужить своей стране, и она сумеет ему помочь.

— Король Генрих рожден командовать армиями, — говорил де Рош, — рожден повелевать.

Де Рош так часто восхвалял короля, что она переставала его слушать.

Когда он ее поцелует? Будет ли она ощущать его поцелуи так же, как поцелуи Стивена? Она не сводила глаз с его рта, пока он говорил, и задавалась этим вопросом. Она жаждала узнать. Возможно, когда де Рош наконец поцелует ее, она перестанет думать о Стивене.

Де Рош уже месяц живет в Кане — и за это время ни разу ее не поцеловал! По его взгляду она часто догадывалась, что он хочет этого. Не однажды он пытался разделить их с Робертом и побыть с ней наедине. Роберт, впрочем, относился к своим обязанностям опекуна еще строже, чем раньше, и не отходил от нее ни на шаг.

Изабель не давала покоя мысль, что де Рош все равно нашел бы способ избавиться от Роберта — если бы он на самом деле этого захотел.

Стивен бы точно нашел.

Неожиданный гул голосов снаружи привлек ее внимание, и она посмотрела на двери. И тут в зал ворвался человек и завопил:

— Войска вернулись! Фалез пал! Фалез пал!

Они вернулись. Слава Богу! Смех облегчения застрял у нее в горле, когда она обернулась и увидела лицо де Роша. Он побледнел как смерть.

— Вам нехорошо? — спросила она. — В чем дело?

— Я должен видеть все своими глазами, — оборвал он ее и почти выбежал из зала.

Вскоре зал наводнили солдаты. После тишины последних недель замок показался Изабель переполненным и чересчур шумным. Слуги суетились, расставляя столы, разнося кувшины вина, эля и жареное мясо на блюдах.

Изабель стояла, вытягивая шею. Она ничего не могла с собой поделать — глазами искала в толпе отблеск каштановых волос. Расслышав в гуле свое имя, она обернулась и увидела Джеффри, который пробирался к ней сквозь толчею. И когда успел ее младший братишка превратиться в этого широкоплечего мужчину, так похожего на отца? Он в три шага оказался подле нее, по-медвежьи крепко стиснул в объятиях и поднял над полом.

— Ты выглядишь таким здоровым! — Она отступила, чтобы лучше его разглядеть. Он загорел, как летом. — Расскажи мне о своих приключениях. — Она жестом предложила ему присесть рядом.

— У меня во время осады было достаточно времени, и я написал немало стихов.