Как сможем мы контролировать громадные безличные силы, которые ныне угрожают нашей свободе, завоеванной очень высокой ценой? На словах и в общих понятиях ответ на этот вопрос дать достаточно просто. Возьмем проблему перенаселения. Быстро растущая численность людей все больше истощает природные ресурсы. Что делать? Очевидно, мы должны как можно скорее снизить рождаемость до такого уровня, чтобы она не превышала смертность. В то же время нужно как можно скорее увеличить производство продовольствия; мы должны разработать и внедрить в мировую практику политику сохранения почв и лесов, должны создавать практичные заменители современного топлива, предпочтительно менее опасные и не столь быстро истощающиеся, как, например, уран. Бережно расходуя сокращающиеся запасы легкодоступных минеральных ископаемых, необходимо одновременно разработать новые и не слишком дорогостоящие методы извлечения этих минералов из все более и более бедных руд. Самая бедная из руд – морская вода. Излишне говорить, что все это намного легче сказать, чем сделать. Нужно сократить ежегодный прирост населения. Но как? Есть только два способа – голод, эпидемии и война, с одной стороны, и ограничение рождаемости, с другой. Большинство из нас выберет ограничение рождаемости и немедленно столкнется с ситуацией, которая представляет собой запутанный клубок проблем, – физиологических, фармакологических, социологических, психологических и даже богословских. Противозачаточные «пилюли» пока несовершенны. Если они будут усовершенствованы, как раздать их сотням миллионов потенциальных матерей (или, если появятся таблетки, действующие на мужчин, потенциальным отцам), которым придется принимать их, когда сокращение численности человечества станет необходимостью? Учитывая, однако, существующие общественные обычаи и силу культурной и психологической инерции, как сможем мы убедить тех, кто будет должен принимать таблетки, но не захочет этого делать, изменить отношение к проблеме? И как быть с возражениями со стороны католической церкви, которая выступает против любого контроля рождаемости, за исключением метода подсчета фазы месячного цикла. Однако этот метод, между прочим, доказал свою почти полную неэффективность как раз в тех промышленно не развитых обществах, где ограничение рождаемости является неотложной проблемой. Вопросы о гипотетической совершенной «пилюле» следует задать, кроме того – и с такой же малой надеждой на вразумительный ответ – и по поводу уже существующих химических и механических противозачаточных средств.

Если мы перейдем от проблем ограничения рождаемости к проблеме увеличения производства продовольствия и сохранения природных ресурсов, то столкнемся, возможно, не с такими огромными, но все же большими трудностями. Это прежде всего вопрос образования. Как скоро можно будет обучить бесчисленных крестьян и фермеров, которые в настоящее время выращивают и производят большую часть запасов продовольствия, так, чтобы они усовершенствовали методы своего труда? Но когда и если они получат достаточное образование, то где найдут капитал для приобретения машин, горюче-смазочных материалов, электроэнергии, удобрений, улучшенных сортов сельскохозяйственных растений и пород домашних животных, без которых самое передовое сельскохозяйственное образование окажется бесполезным? Кроме того, кто будет обучать род человеческий теории и практике сохранения ресурсов? Каким образом оберегать землю от хищнического возделывания нищими крестьянами в странах с быстро растущим населением и потребностью в продовольствии? Если же ее все же каким-то способом удастся оградить, то кто поддержит крестьян в тот период, когда истощенная земля будет медленно восстанавливать свое плодородие? Или представьте себе отсталое общество, которое задумает провести у себя индустриализацию. Если они добьются успеха, то кто остановит их от отчаянных попыток удержаться на плаву, для чего они начнут хищнически и бездумно расходовать невосполнимые природные ресурсы, как это делали и делают до сих пор те, кто вырвался вперед в этой сумасшедшей гонке? Когда же настанет время окончательного расчета, где в самых бедных странах найдутся научные кадры и огромные капиталы, которые потребуются для извлечения незаменимых полезных ископаемых из очень бедных руд так, чтобы сделать это извлечение технически возможным и экономически оправданным? Не исключено, что со временем будут найдены ответы на все эти вопросы. Но сколько конкретно времени потребуется? В любой гонке между численностью населения и природными ресурсами время работает против нас. К концу нынешнего столетия, если мы приложим максимум усилий, нам, возможно, удастся произвести в два раза больше продовольствия, чем мы производим сейчас. Но за это время население Земли тоже увеличится почти вдвое, и несколько миллиардов человек будут жить в отчасти индустриализированных странах и потреблять в десять раз больше энергии, воды, древесины и невосполнимых минеральных ископаемых, чем сейчас потребляют их родители. Другими словами, положение с продовольствием окажется столь же скверным, как сейчас, а положение с сырьем ухудшится еще больше.

Разобраться с чрезмерной организацией едва ли легче, чем решить проблемы сохранения природных ресурсов и растущей численности населения. На словах и в теории ответ предельно прост. Так, справедлива политическая аксиома о том, что власть следует за собственностью. Но свершившимся историческим фактом является то, что средства производства стали монопольной собственностью большого бизнеса и государства. Следовательно, если вы верите в демократию, то сделайте все, что в ваших силах, чтобы как можно шире распределить собственность среди людей.

Или возьмем право голоса. В принципе, это большая привилегия. На практике, как показывает нам совсем недавняя история, право голоса отнюдь не является гарантией свободы. Следовательно, если вы хотите избежать диктатуры по результатам референдума, то разбейте огромные, напоминающие машины, коллективы современного общества на самоуправляющиеся, свободно сотрудничающие группы, способные функционировать вне бюрократических систем большого бизнеса и государства.

Перенаселение и чрезмерная организация породили мегаполисы, в которых полноценная человеческая жизнь и межличностные отношения стали практически невозможными. Следовательно, если вы хотите избежать духовного обнищания индивидов и всего общества, покидайте мегаполисы и возродите малую деревенскую общину или попытайтесь гуманизировать мегаполис, создав внутри сети его механических организаций городской эквивалент мелких деревенских общин, в которых индивиды могут встречаться и сотрудничать как полноценные личности, а не как исполнители определенных функций.

Все это совершенно очевидно сегодня, как, на самом деле, было очевидно и пятьдесят лет назад. От Хилэра Беллока[16] до Мортимера Адлера[17], от первых апостолов кооперативных кредитных союзов до земельных реформаторов современной Италии и Японии люди из лучших побуждений выступали за децентрализацию экономической власти и широкую дистрибуцию собственности. Сколько изобретательных схем было предложено для распределения продукции и для возрождения малой «деревенской промышленности». Кроме того, были же тщательно разработанные Дюбрейем планы предоставления определенной автономии и права инициативы разным отделам больших промышленных предприятий и организаций. Тут же можно вспомнить синдикалистов с их схемами создания общества без государства, организованного в виде федерации производственных групп под общим руководством профсоюзов. В Америке Артур Морган и Бейкер Браунелл выдвинули теорию и описали практику жизни в коммуне на уровне деревень и мелких городков.