стал невольным свидетелем того, как я позорно пробиралась по трубе на окно второго этажа- в этот день как назло вахтер был новеньким, тщательно проверяя каждого выходившего и входившего), как он предложил мне помощь с оплатой жилья. Я наотрез отказалась- не могу чувствовать себя спокойно, когда жизнь преподносит странные, ничем не оправданные подарки- кто знает, чего он потребует взамен. Веры в мужчин у меня становилось все меньше. Тогда Эмиль внепланово выдал мне два оклада- такие жесты были не вполне в его духе, о чем свидетельствовали удивленные глаза бухгалтера. Впрочем, мне было все равно — я честно все отработаю. А пока я сняла небольшую квартирку в спальном районе, въехав в которую, с единственной маленькой женской сумкой, полночи прорыдала от счастья и ощущения нереальности происходящего. У меня есть нормальное человеческое жильё! Жильё, где никто не вынесет среди ночи технику, где не будет пьяных криков или ругани.

Пробуждение

Дмитрий:

— Что за мерзкий писк?! Монотонный и нудный, он длился уже добрых пару минут. Да кто — нибудь, мать вашу, выключите уже его! Дайте поспать!

— Да ёб твою ж! — еле разлепив глаза, с трудом привстал (это я так перебрал вчера или что за х. рня происходит?). Едва не пропахав лицом белоснежный кафельный пол, стал отдирать от себя проводки и капельницы, что удерживали меня как бешеную собаку на привязи.

Пошатнувшись, встал, окидывая взглядом помещение — палата та же. Пздц, опять сон? Глюки? Что происходит? Чувство дичайшего страха окатило полностью, подчинив себе- никогда в жизни я, здоровый мужик, " доживший до седых яиц", как любит выражаться мой армейский друг Семеныч, ныне занимающий очень нехилый пост в правительстве, так не боялся. Башка не в порядке — это самое страшное, что может произойти. Я представляю опасность не только себе, но и окружающим. Дочери.

Опасливо косясь на открытую дверь ванной, что находилась прямо в палате, подошёл к зеркалу. Опухшая небритая физиономия, взглянувшая оттуда на меня, нифига информативного в себе не несла — может, я действительно долго здесь, а, может, снова долбаные игры разума. Вздрогнул, предоставив на минуту, как появится жуткий оскал той нечисти, что то ли снилась, то ли виделась мне недавно. Но пока все было спокойно.

На негнущихся ногах прошагал обратно. Борясь с идиотским, почти детским, желанием ущипнуть себя, чтобы узнать, в какой реальности нахожусь, нажал со всей силы кнопку у кровати. Где этот чертов персонал? Вроде как, едва мои датчики запищали- их задницы должны были быть здесь незамедлительно. Однако, я был один.

Внезапно разозлившись, заехал рукой о стену, с затаенным глубоко внутри страхом, что сейчас моя рука пройдет сквозь нее. Но нет- удар вышел что надо. Как ни странно, боль вернула мне трезвость мышления.

Пора ехать домой.

Пройдя за двадцать минут разговора все степени эмоций, от гнева и отрицания до принятия, подслащенного моим искренним заверением в спонсорстве, главный врач клиники все же отпустил меня, взяв обещание выходить на связь каждые два дня. О,кей, док. Опьянённый свободой, сел в такси. Мой телефон сел полностью, так что домашних не предупрежу. Будет сюрприз.

Но сюприза не вышло- дома, кроме охраны, никого не было. Зарплатив таксисту, направился к себе, где с удовольствием принял ванну и переоделся.

Сев за руль старенького Прадика, на котором гонял много лет назад, поехал в загородный дом, куда, как сообщила охрана, направились Варя и Ольга. Дела подождут- побывав на той стороне четко это понял. Семья — это главное.

Бросая взгляды на заряжающийся от прикуривателя телефон, въехал в ворота — и охренел. Что за бал цветов, твою мать? По периметру, прямо на очищенных от снега дорожках, были расставлены огромные разноцветные снежинки в человеческий рост- белые, прозрачные, блестящие. Несколько людей в униформе суетливо переносили в дом какие-то большие коробки, бегая за ними к заднему двору.

Напыщенный, одетый в какую-то яркую хрень вместо нормальных вещей, мужичок, похожий на представителя….хмм, лазурных, что-то вполголоса им втирал. Он сосредоточенно смотрел на дом, раздавая приказы направо и налево с таким серьёзным видом, что даже ребята из охраны боязливо косились на всю эту вакханалию, предпочитая оставаться в стороне от этого типа.

В доме меня ждал сюрприз еще больше- стразы, снежинки, цветы и кристаллы. Все это, будто огромная кукла Барби взорвалась, было на потолке и стенах. Неужели сплю?

Но жужжание телефона, на котором автоматически нажал кнопку включения, отвлекло- сотни смс, писем и пропущенных начали высвечиваться на экране.

Набрав Эдварду, еле дождался ответа:

— Эд, что за херня происходит? — рявкнул я, уворачиваясь от очередного грузчика с коробкой. Со стороны кухни послышался сдавленный вскрик и звон посуды. Направившись на звук, слушал Эда, который, надо отдать ему должное, весьма спокойно приняв и то, что я оклемался, и то, что сейчас уже не в больнице, объяснял мне стратегию, что с моим появлением немного изменилась.

Ольга, стоя у осколков тарелки, держалась одной рукой за столешницу, а другой — за сердце. Пару мгновений неверяще глядя на меня, она вдруг, зарыдав, бросилась мне на шею.

— Дима? Ты дома! Дома! — она то обнимала меня, то отстранялась- будто проверить, не кажется ли ей.

— Дома, дома- меня самого едва на слезу не пробило, стоило лишь только вдохнуть ее знакомый запах — выпечки, любимого мыла с ромашкой и домашнго уюта. Старею, блин.

— Эд, едь сюда, заодно безопасников прихвати- надо будет пробить одного человека…

— Где Варя? — севшим от чувств голосом поинтересовался.

— Она на процедурах, скоро закончат. Дима, как же… — Ольга никак не могла поверить в то, что я здоров- а ноги? Ты бы присел? Не болит нигде?

— Мне раздеться- показать? — подколол ее, чтобы сбавить обороты поезда " забота". Материнский инстинкт у Ольги был развит до безумной степени: дай ей волю- и она накрутит себя переживаниями так, что придётся ей же самой вызывать врача.

— Ну скажешь тоже- махнула на меня рукой, смутившись- садись, давай покормлю. Эдик (это Эдвард удостоился сомнительной чести быть так называемым Ольгой. Естественно, подколы от охраны не заставили себя ждать. Впрочем, я и " Эдюша" пару