4

Другой манир есть плутонгами [взводами], который лучший и безопаснейший есть от конфузии, и сего маниру больше держаться и людей обучать, неже первому.

В котором поступать по сему: солдатам також надлежит в четыре человека в ряду стоять; капралам в той же шеренге (как и при шеренговой стрельбе выше писано) стоять, точию [только] с левой стороны, а с правой офицерам у каждого плутонга (в той же шеренге), то есть капитан [а когда капитан, ради осмотренья других плутонгов, отойдет, то по приказу его командовать тем плутонгом первому капралу) у первого, подпоручик у другого, фендрих (или сержант, ежели фендриха нет) у третьего, поручик у четвертого, каптинармус и фурир [обозный] назади, и стрелять також только трем шеренгам во всяком плутонге с плеча и не спеша; и в том також зело смотреть, чтоб четвертый плутонг отнюдь прежде не выстрелил, пока первый мушкеты набьет.

Также учить унтер-офицеров, дабы они так же знали командовать, как и обер-офицеры, ибо, когда б случилось обер-офицеру отлучиться, також ранену или убиту быть, тогда безо всякого указу должен унтер-офицер оное место взять и командовать.

5

Також надлежит генералам правду, суд и порядок накрепко смотреть и отнюдь не откладывать до иного времени (разве ради самой главной нужды) розыску или суда, но тотчас чинить воинский суд и указ; за всякое же без главной нужды медление на день по месяцу жалованья лишения; а ежели кто кого покроет в какой вине или каким образом ни есть виноватого способствовать будет (кроме явного прошения о виноватом), а потом то явится, то без всякого отлагательства тот вышний генерал то ж самое примет, чему тот был достоин. И дабы неведением никто не отговаривался, того для сей указ дается за подписанием нашие руки.

К Ивану Степановичу Мазепе

Господин гетман.

Понеже неприятель идет по Днепру вниз, и по тому и по прочим всем видам намерение его – на Украину, того ради предлагаем вам сие: первое, чтоб вы по своей верности смотрели в Малороссийском крае какой подсылки от неприятеля, также переметных листов (для чего неприятель и друку[81] во Гданьске словенскую взял) и всяко оные остерегали и пресекали и нас в том (ежели сами чего не можете одне учинить) совет и ведомость [сведения] давали; второе, что неприятель уже зело своим маршем спешит, того ради за благо рассудили мы, чтоб вы со всем своим войском шли, как наискорее, к Киеву и, оставя там несколько казаков в гарнизоне (по совету с господином Голицыным[82]), сами шли за Днепр в удобное место со всеми тенжарами или при Киеве были, а конницу всю (разве мало что при себе оставить) с добрым командиром изготовить налегке в поход.

И когда неприятель станет ближиться [приближаться] к великороссийским или малороссийским городам, тогда мы всегда у оного потщимся перед брать [попытаемся обойти], а ваша б конница всегда сзади на неприятеля била и все последующие люди и обозы разоряла, чем неприятелю великую диверсию можете учинить.

Мы бы зело желали, дабы вы сами с тою конницею были, а командир бы у тенжаров; но нудить вас не можем для вашей болезни, и для того сие кладем на ваше рассуждение; однако ж сие надлежит немедленно делать. При сем же и то полагаем, дабы осторожно в городах было, також, чтоб ежели неприятель в которые места ворвется и станет о хлебе универсалы посылать, чтоб его не слушали, и сие ныне надобно заранее предостеречь. В прочем имейте с нами частую корреспонденцию, дабы непрестанно на обе стороны могли ведать, что где поводится.

К Ивану Степановичу Мазепе

Как напред сего к вам писано (на что и вы уже отозвались, что управлять будете) о конном войске, так и ныне потверждаем, дабы вы оное немедленно к здешним краям высылали, а именно у Пропойска, и когда в сие место оное войско придет, чтоб тотчас дали нам знать. Также и с дороги почасту командующий к нам писал и давал знать, где ныне и как поспеет в уреченное место. В прочих делах також извольте немедленно управлять, понеже Левенгопт[83] уже приблизился в случение [соединение] к главному войску[84]; чего для чаем, что неприятель мешкать не станет.

И для лучшего управления наших указов определили мы из своей гвардии капитан-поручика Соловова, которому велели быть при том войске. И для того и вы своему командующему над войском конным казацким дайте указ, чтоб он с сим офицером обо всем советовался и без него ничего не делал.

Это письмо Петра I является первым его письмом к Мазепе после казни Кочубея и Искры, состоявшейся 15 июля в местечке Борщаговке близ Белой Церкви, после чего Мазепа в письме от 16 июля «из обоза» из-под Борщаговки благодарил царя за «справедливость» над «клеветниками».

В ответ на это письмо Мазепа послал следующее:

«Пресветлейший и державнейший Царь, Государь всемилостивейший. Сего дня августа 10, якого с господином Солововым, капитан-поручиком, отправил с городовых полков лучшего перебранного войска 4500 и два полка компании, 800 товариства в себе заключающие, для диверсии неприятелю к Пропойску, а особно к Смоленску два полки – Переяславский и Нежинский в 3000-м числе, из которого 2000 доброй пехоты, а 1000 конницы определится и употребится. Получил я и с должною честию восприял [получил] через курьера моего премощный собственноручный Вашего Царского Величества указ о посылке 3000 или 4000 войска реименту [управления] моего в Польшу к прежней с полковниками киевским и белоцерковским ординованой партии. To Вашего Царского Величества повеление без всякого умедления исполнить потщуся, токмо покорне Вашему Царскому Величеству с доземным поклонением дерзаю доносить, что прочие реименту моего полки, городовый и компанейский, в различные места на службу Вашего Царского Величества разосланы, а именно – Киевский с талюбочными малолюдными полками переборными в Польшу, Стародубовский и Черниговский в Пропойск, Полтавский с компаниею на Дону, Гадяцкий в фортеци [крепости] и при фортеце Печерской, а при мне осталося было городовых пять полков, из которых два полки, Нежинский и Переяславский, отправлены к Смоленску, а полпяты тысячи переборного с тех же пяти полков товарищества ординовано с двумя полками компании до Пропойска, при мне же с городовых самых недорослей и на худейших лошадях осталось 2800, которых своими очима видел господин Соловов, да 2000 сердюков и едина корогов компании, кроме великороссийских пехотных полков, в которых больше чем 2000 не соберется, яко сами полковники сказывают, понеже все полки неполные; и того ради разве полк Гадяцкий двотысячный, взяв с фортеци Печерской и придав к нему 1000 тех недорослей, отправлю вскоре до Польши, ибо рассуждаю, что тот полк Гадяцкий, когда буду сам стоять по указу Вашего Царского Величества при Киеве, не надобен будет до фортеци Печерской. А к полковникам Киевскому и Белоцерковскому давно уже я послал двух знатных особ, и ныне посылаю третьего, чтоб то войско, по желанию господина Синявского, запровадили [отправили], як наискорей [как можно скорее], к господину Потею, и надеюсь, что третий мой посланец найдет то войско суккурсовое с воспомянутым господином Потеем в случевии [соединении]. И сие Вашему Царскому Величеству, всемилостивейшему моему Царю и Государю, при доземном поклонении, под стопы ножные низлагаемом, покорне донесши, высокодержавную Его ж монаршую десницу духом лобызаю и премилосердому Вашего Царского Величества призрению навсегда себе вручаю. Вашего Царского Величества верный подданный и слуга наинижайший Иван Мазепа, гетман.