Анита провела нас в комнату, где мы втроём уселись на кровать, и стала гладить наши макушки. Прямо как в детстве. Когда мы с сестрой сорились, всё время вот так прибегали к ней и, жалуясь, друг на друга, утыкались в плечи матери.

- Мам, всё будет хорошо, - прогнусавила Ника, - я придумаю, как избавиться от этой твари.

- Не надо, солнышко, - печально улыбнулась мама синеватыми, несмотря на татуаж, губами. – Я знала, что так будет с самого начало, просто с каждым прожитым годом перестала опасаться. И как видите зря. Он сегодня был с ней?

Даже не вопрос, а констатация факта. Я кивнула, утирая слёзы тыльной стороной ладони. Какое-то время Анита смотрела в стену безучастным взглядом, а потом неожиданно для нас обеих повернулась ко мне, и с задорной улыбкой, которую не отобразили её глаза, спросила:

- Александр уже сделал тебе предложение?

- Нет ещё, - шмыгая носом, ответила я.

- Можно я устрою приём в честь твоей помолвки? – как-то робко спросила Анита.

- Конечно мам, - уверенно заявила я. – И свадьбу тоже ты организуй. Тебе лучше знать, что я люблю и хочу.

- Спасибо солнышко, - потеплели глаза матери.

Дальше мы втроём лежали на родительском ложе и обсуждали детали свадьбы, которой, по сути, еще и в планах быть не должно. Но даже Ника в этот раз не стала шипеть на меня из-за Саши. А наоборот перечисляла подружек невесты, которые будут вместе с ней следить за предстоящим торжеством.

В этот вечер мы все трое сблизились друг с другом на столько, на сколько не смогли за всю предыдущую жизнь. Конечно, многое было не досказано. Говорили больше мы с Никой, а мама слушала, про успехи Ники в школе, о том, что она не знает пока куда ей поступать, ведь в конце месяца она получит аттестат об окончании лицея. Я же, делилась о том, как мне было одиноко в Австралии первые годы жизни. Как трудно было приспособиться, что все кругом говорят только на английском. Какое счастье вызывала русская речь. О своих друзьях, что остались за океаном и о туристической фирме, в которой работала. Благодаря которой, излазила всю Австралию пока была гидом в Swon Yalley Tours.

Мы говорили и говорили, пока не осип голос, и не закрылись глаза. Так и уснули втроем на огромном родительском ложе.

- Наши опасения не сбылись, - улыбнулась мне Ника, сидя за кухонным столом и поглощая завтрак.

Я же смотрела на первую страницу газеты и у меня кусок в горло не лез. Так как заголовок утреней прессы гласил «ДАМИЗОВЫ И ПОРШ ОБЪЕДИНЯЮТ АКТИВЫ». И это бы всё ничего, но ниже были несколько фотографий. Там была и та, где мы с Сашей ночью на набережной. И где он склонился ко мне в машине во время вчерашнего прощания. А самая крупная, которая и была размещена под заголовком, запечатлела наш поцелуй на парковке.

В самой статье говорилось о предстоящей свадьбе века, которою по любому планирует мать жениха. В общем, нас поливали грязью, обвиняя в том, что для таких циников как мы важны только деньги и ни какими чувствами тут даже не пахнет. А всё по тому, что ниже, были фотографии, где Дима, взвалив на плечё вырывающуюся Нику, и как он усадил её на мотоцикл. Даже момент где он надел на неё шлем приписали к нежному жесту между парой. И по итогу свадьба века должна объединить две пары двух семей.

- Бред, - всё же не сдержалась я.

- За то смотри, как это хорошо для нас. Ни слова, о папиной вчерашней выходке, - отхлебнула кофе сестра.

Брезгливо отшвырнула от себя газету.

- Напомни мне позвонить Саше и поблагодарить, что отвлёк все внимание на нас. Жаль только, что ожидания газетчиков сбудутся, и мы не можем утереть им нос, - пробурчала недовольно я.

Нет, я была рада, что скандала с разводом родителей удалось избежать, точнее, отложить на время. Но, то что перемывали косточки мне, делая предположения, где конкретно, последние несколько лет я пропадала. Да и всё грязное бельё Александра вытащили на обозрения. Я даже не знала, что в его жизни побывало столько женщин. И именно этот факт вызывал во мне недовольства. Правильно говорят, меньше знаешь, крепче спишь.

- Ну почему же, - усмехнулась Ника, - я вот за Диму замуж не собираюсь. А если еще и Алекс на мне жениться, а не на тебе. То этим газетчикам будет шах и мат.

- Мечтать не вредно, - зыркнула я на сестру.

Утро понедельника было безнадёжно испорченно. Точно знала, что смысла выходить из дома, сегодня нет. Представители прессы не упустят возможность взять интервью у сегодняшних знаменитостей. Как же я счастлива, что мы живём не в Америке, где наглые папарацци уже осаждали бы наш дом. И те бы точно не упустили момент, с кем пришел мой отец на то или иное мероприятия.

К завтраку я так и не притронулась. Отправилась в свою комнату с целью позвонить Саше и Диме. Саше для того, что бы обсудить как вести себя дальше. А Диме, что бы позлорадствовать. Уж очень нежным вышло ворожение его лица на фотографии, где он надевал шлем моей сестрёнке. Планы прервал перегородивший мне дорогу охранник.

- Можешь идти к себе, Данил. Ты мне сегодня не понадобишься, я, никуда не собираясь.

Я говорила холодным тоном, и даже безучастный вид приняла. Именно так, как положено, общаться с охраной избалованным детям богатых родителей. Но у моего телохранителя были другие планы. Я видела это по его злому лицу. Видимо он тоже прессу по утрам читает.

Благо, что мне не пришлось терпеть сцену ревности, так как дверь в спальню родителей отварилась и оттуда вышла Татьяна Павловна. Её появление заставило Данила стушеваться, а потом выпрямиться и, кивнув мне, якобы он понял распоряжение, отправился на своё рабочее место. Только вот глаза моего телохранителя успели мне пообещать, что разговор у нас состоится. Просто он откладывается на некоторое время.

Тут же подошла сияющая экономка.

- Девочки, вы просто золотые мои. Аниточка после вашего общения даже позавтракала сегодня. А то довёл же ваш отец бедняжку.

- Всё будет хорошо, тетя Таня. Мы с Никой постараемся, что бы её депрессия поскорее закончилась, - я тоже порадовалась за маму.

- А слово то,