– К тебе в комнату? – Зои все еще чувствовала, как сердце колотится у нее в груди, точно барабан. – Я не знала. Я не хотела вторгаться…

– Не извиняйся. Я рада, что у меня будет компания. Могу я подойти ближе? Я не причиню тебе вреда.

Зои услышала шорох тихих шагов, и через мгновение кто-то присел на матрас рядом с ней.

– Меня зовут Вордис. А кто ты?

– Зои.

– Это имя хикеда’я, но ты не принадлежишь к их народу.

– Мой… мой хозяин дал мне его. Ты действительно смертная? Как я?

Вордис рассмеялась, и Зои показалось, что она еще очень молодая. Она никак не ожидала, что когда-нибудь снова услышит смех, и это ее подбодрило. Незнакомка взяла руку Зои прохладными пальцами, легко сжала ее и сразу отпустила.

– Могу я коснуться твоего лица? – спросила Вордис.

Ее вопрос немного удивил Зои, но она уже ощущала запах другой женщины, кожи и чистых волос, и кислый – одежды, которую следовало постирать.

– Ты можешь, – ответила Зои.

– Я хочу тебя увидеть. – Зои почувствовала, как маленькие руки коснулись ее щек. Пальцы нежно двигались по скулам, легкие, словно ветерок, прошлись по бровям, лбу, носу и губам.

– Ты хорошенькая, – сказала та, что назвала себя Вордис, и снова взяла Зои за руку. – Ты можешь использовать свои руки, чтобы посмотреть на меня.

Зои так и сделала, но смогла понять лишь одно: Вордис еще не старая женщина – ее кожа была упругой, а скулы – гладкими. Возможно, такого же возраста, что и она сама, и наверняка не старше. Зои прикоснулась к глазам Вордис под тонкими шелковистыми веками, но не обнаружила шрамов или еще каких-то следов. Почему ее не ослепила Затворница?

– Как ты сюда попала?

Вордис снова рассмеялась.

– Я плохо помню, но мне кажется, очень давно. Моя мать служила в доме клана Янсу. Когда я была очень маленькой, одна из женщин хикеда’я взяла меня на руки и понесла к матери, ей не понравилось, что я гуляла по дому. Пока мы шли, я вдруг поняла – почувствовала руками, – что у нее внутри растет что-то уродливое и болезненное. Я рассказала матери, а та поделилась со своей госпожой. И я оказалась права, хотя изменить уже ничего было нельзя, и та женщина хикеда’я, внутри которой выросло что-то плохое, умерла через несколько месяцев. А потом хикеда’я обнаружили, что я могу… ну, вроде как «видеть» вещи, недоступные никому другому.

– Ты целительница.

– Нет, я не способна никого исцелить, – печально сказала Вордис. – Я могу только почувствовать, если что-то не так, и часто знаю, где именно и насколько все плохо. Я все еще была ребенком, когда меня привели сюда, во дворец, и я стала одной из Затворниц королевы. Ты вторая смертная, попавшая в эти залы. Я рада. Здесь… иногда очень одиноко.

– Но твои глаза… тебе сохранили глаза. – Мысль о том, что ее могли ослепить и она совсем недавно этого избежала, все еще приводила Зои в ужас.

На сей раз смех женщины был не таким веселым.

– Да, потому что от моих глаз нет никакой пользы. Я родилась слепой. Возможно, именно по этой причине я способна чувствовать вещи, недоступные другим.

– И ты действительно прислуживаешь самой королеве? – спросила Зои.

– Конечно. Во всей Наккиге нет более важной задачи. Ты должна гордиться. – Но что-то в ее голосе, какая-то незаметная непозволительная нотка заставила Зои задуматься.

– И чем ты занимаешься? И что буду делать я? У королевы хорошее здоровье?

– О, да, – ответила Вордис. – Королева сильна. С ней все хорошо. – Но, когда Вордис произносила эти слова, она сжала руку Зои, – очень сильно.

Ее послание не оставляло сомнений. То, что я сказала, ложь.

– Хорошо, – сказала Зои, стараясь скрыть удивление. – Я рада. Мы обязаны ей жизнью, и это сделает мою работу проще. – Она надолго погрузилась в размышления. – А наша комната… мы здесь одни?

– Другие Затворницы имеют собственные покои, у каждой свои. Но мы смертные – как странно произносить «мы»! – На мгновение у Вордис перехватило дыхание от волнения. – Мы живем отдельно.

– А кто-то нас слушает? Мы можем говорить здесь свободно?

– О, конечно, – небрежно сказала Вордис, но вновь ее рука сильно сжала пальцы Зои. – Кому интересна болтовня двух смертных женщин?

Определять ход времени в лишенном света месте, где их держали, было почти невозможно, но к ним четыре раза приходили стражники, приносили еду и чистый ночной горшок, они с Вордис два раза спали, и Зои решила, что прошло два дня с тех пор, как ее сюда привели. Все это время они с Вордис негромко разговаривали, стараясь не произносить слов, которые вызвали бы тревогу у тех, кто мог их слушать. Вордис постоянно задавала печальные вопросы о Наккиге, и Зои поняла: то, что ей самой казалось бесконечным, тягостным заключением, было мечтой о свободе для слепой женщины. Зои рассказывала о себе очень выборочно и ничего не говорила о временах до жизни в Риммерсгарде с Асталинскими сестрами, ведь хикеда’я уже об этом знали; и ни разу не упомянула о детстве в Кванитупуле с отцом, матерью и братом и ужасных годах, проведенных в лагере деда среди Высоких тритингов.

В свою очередь, Вордис рассказывала ей осторожные истории о своей жизни среди Затворниц, хотя она находилась отдельно от остальных и потому могла говорить лишь о том, как бывала с ними у королевы. Так и не произнесенные вслух слова о необходимости соблюдать осторожность означали, что Зои не удастся узнать ничего, кроме того, чего от нее ждут ее новые хозяева.

Зои приготовилась к смерти, точнее, думала, что готова. Теперь же ей предстояло принять то, что придется до конца своих дней жить в темной комнате – мрачная перспектива, даже с милой соседкой. Таким образом, когда стражники принесли пятую трапезу и молча наблюдали, как они едят свои скоромные порции, Зои почувствовала возбуждение, которое почти, но не до конца, преодолело опасения. Когда стражники молча показали, чтобы они следовали за ними, и Вордис взяла ее за руку, ноги Зои дрожали, как у новорожденного олененка.

Их повели по коридорам, освещенным лишь редкими факелами, но даже тусклый свет казался Зои ослепительным после дней, проведенных в темноте. Коридоры не были грубыми туннелями, но казались частью огромного дворца – плоские, ровные полы, стены и потолки из идеально обработанного камня, гладкого, словно шелк.

Стражники остановились возле двери, где стояли другие воины, и через мгновение завели их в помещение, где царила абсолютная темнота. Вордис сжала запястье Зои.

– Позволь мне вести тебя, – сказала она. – Перед нами ступеньки – довольно крутые.

Они спускались вниз, пока Зои не услышала плеск воды и глухое бормотание голосов. Ей навстречу поднимался влажный теплый воздух, запах мокрого камня и другие, более сложные ароматы. В самом низу на треноге в нише стояла единственная сфера нийо, сиявшая, словно первая звезда вечера, и Зои смогла разглядеть в ее свете обнаженные женские тела.