Сквозь их улыбки проглядывают гнилые зубы.

Мужчина в костюме смотрит на часы – ему некогда. Небрежно подбирая слова, объясняет, что у него нет времени на долгие разговоры, и добавляет:

– Льяма, Лябес!

И объясняет: «Надо работать, красотка белая Лябес».

Алиса не понимает.

Требует позвать мужа, администратора, разыскать таксиста, вызвать, наконец, полицию.

Она кричит, она рвется к двери.

Мужчина в костюме кивает кому-то. Тот подходит и бьет Алису в лицо.

Вместо боли она испытывает удивление – только удивление, а боль приходит позже, когда красные ручьи из носа льются на грудь, на простыню. Мужчины стягивают простыню. Алиса кусается, царапается, кричит и теряет сознание…

* * *

– Теперь я знаю, что это не просто слова – я просыпаюсь и засыпаю счастливой. И весь день думаю о тебе, – говорила Марта, накрывая на стол.

Сегодня они впервые не пошли ужинать в ресторан. Это она уговорила его. За эти дни ресторанная еда ей порядком надоела. Хотелось чего-то «живого» – обычной картошки с огурцами, селедкой, черным хлебом и кучей разной зелени. Когда она сказала об этом, Дмитрий удивился – неужели можно питаться дома?

А теперь из кухни шли такие ароматы, что он не мог сдержать своего восторга. Оказалось, что за годы одинокой жизни он ни разу не питался дома и даже не представлял, каким вкусным может быть обычный борщ. Это растрогало Марту до слез.

Она возилась на кухне и ловила себя на мысли, что тоже давно ничего не готовила, кроме наспех сделанных бутербродов.

Они ужинали, пили вино – какое-то особенное, привезенное им из очередной командировки, и оно склеивало их губы, делало их черными и сладкими. Марте было немного неловко за свою небольшую квартиру со старой мебелью и за то, что, возможно, у нее не очень хороший вкус. Ей так хотелось объяснить ему все – прижаться к плечу и рассказать, как жила и почему так быстро пошла на его зов. Второе случилось потому, что Дмитрий был едва ли не единственным, кто мог так внимательно и сочувствующе слушать о первом…

– Папа ушел от нас, когда мне было двенадцать, – говорила она, все еще удивляясь тому, как внимательно он слушает. – Я ходила в школу и старательно скрывала это событие от одноклассников, мне казалось, что ничего более позорного быть не может. Что это – мое клеймо до конца жизни. Я стала плохо учиться, ведь все время думала, что именно я виновата в разводе родителей. Сестра была уже взрослая и училась в другом городе. Никто не мог помочь мне. Оставалось страдать молча и изображать полнейшее спокойствие. Пока учительница при всем классе не крикнула: «То, что твои родители развелись, не дает тебе права не учить уроки!» Знаешь, тогда мне показалось, что я попала в середину костра – огонь мгновенно охватил меня, и я сгорела на месте. Хотя и продолжала стоять перед классом и… не спускать с лица застывшую улыбку.

– Я представляю, как это было тяжело… – прошептал он.

– Да… Но я хочу сказать не об этом. До сих пор мне казалось, что я так и осталась жить с этой застывшей улыбкой на губах. Чтобы никто в мире не догадался, что творится у меня внутри на самом деле. Но до сих пор я не знала, что она, эта улыбка, – неестественная, искусственная, ненатуральная. А теперь мышцы лица будто расслабились и я отдыхаю – с тобой. Я знаю – мы разные, но я научусь. Я всему научусь…

– Глупенькая, мы одинаковые. Ты это еще увидишь, когда наконец я смогу пригласить тебя к себе. Я покажу тебе кучу старых фотографий, свои детские рисунки, свои дневники, и ты все поймешь. Мое детство тоже не было безоблачным. И поэтому я прекрасно понимаю, о какой улыбке ты говоришь, – задумчиво сказал он. – Кажется, у меня она тоже была. И именно сейчас – исчезла. Тоже благодаря тебе.

– Я хочу посмотреть все это сейчас! – улыбнулась она.

– Хорошо. Но пообещай, что в мой дом ты войдешь как моя жена.

Марта почувствовала, как внутри нее щекотно зашевелился комочек счастья, но сдержалась и решила отшутиться:

– О, тогда тебе придется подождать!

Он тоже улыбнулся, потормошил ее за плечо:

– Я могу подождать еще пару дней, пока закончится ремонт!

– Ты делаешь ремонт?

– Да. Раньше мне все это было безразлично. А теперь вот решился. Догадываешься – почему?

Она не ответила, а вместо этого со смехом наскочила на него, повалила на диван, прилагая все усилия, чтобы победить его. Они рухнули на пол, разливая по ковру черное вино. В ребячьем запале не сразу услышали телефонный звонок.

Тяжело дыша и все еще смеясь, Марта дотянулась до трубки: «Алло» – и практически сразу – нажала на отбой.

Лицо Дмитрия помрачнело.

– Это не то, о чем ты мог подумать… – быстро сказала она.

– Не говори ничего, – попросил он. – У тебя же наверняка была какая-то личная жизнь…

Марта видела, как мгновенно испарилось веселое настроение, как он напрягся – и ее охватила нежность: он не мог скрыть своих эмоций, как ребенок. Такой большой и беззащитный ребенок…

Она рассказала, что это звонил один «мерзкий типчик», которого она сама, к сожалению, материализовала в своей жизни, ведь просто скучала в отпуске, потому что тогда еще не представляла, что ее ждет новая встреча. И что ей хотелось хоть каких-либо развлечений в этом жарком и безысходном августе.

И она рассказала о девушке из села Лесное и о ее парне, которого та бросила ради другого. Теперь этот парень не дает ей покоя. Единственное, о чем Марта не решилась признаться, – о телефоне. Как сказать, что она его украла? Да, да, именно украла, ведь могла бы сразу же сообщить о своей находке продавщице.

– Теперь этот Сергей звонит и докладывает о результатах своего бессмысленного поиска, – закончила рассказ Марта. – Хотя мне кажется, что он просто издевается надо мной. А может, над ним издевается она.

– Не думаю, что это шутки… – сказал он. – Люди исчезают… И это серьезно. До того, как заняться бизнесом, я работал медэкспертом и знаю, о чем говорю. Меня беспокоит это твое знакомство. И то, что он не оставляет тебя в покое.

– Честно говоря, – сказала Марта, – меня это тоже беспокоит. Тем более… – она задумалась и не решилась продолжать, чтобы не разволновать его.

– Что?

– Тем более, что мне кажется, это он достал ее своей ревностью. И что-то с ней сделал… И если бы не я, никто бы ни о чем не узнал. Я нарушила его планы – стала свидетелем этой истории.

Марта впервые так четко сформулировала свои подозрения, что вся картина сложилась в голове, будто рассыпанные перед этим пазлы.

– Надо заявить в милицию! – решительно сказала она.

Дмитрий грустно покачал головой:

– У тебя нет никаких доказательств того, что она в опасности. Единственный аргумент – то, что девушка якобы исчезла. Но она может просто находиться где угодно и с кем угодно. Такое заявление никто не примет.