После Октябрьской революции перепуганные иностранцы побежали из России. Однако англичанам перестали давать выездные визы. Троцкий объяснил, что никто из англичан, в том числе посол Джордж Бьюкенен, не сможет покинуть Россию. Когда возмущенные англичане требовали объяснить, на каком основании им не разрешают вернуться на родину, в наркомате издевательски отвечали: «Чтобы дать вам визу, нам нужно посоветоваться с Чичериным. Нет Чичерина — нет и визы».

3 января 1918 года англичане освободили Чичерина. Через несколько дней он вернулся в Россию. Считается, что Ленин призвал Георгия Васильевича в Наркомат иностранных дел, чтобы он исправил то, что натворил Троцкий. На самом деле Чичерин был нужен самому Троцкому. Чичерин тут же был назначен товарищем (заместителем) наркома и уже через несколько дней принял все дела в аппарате наркомата у Ивана Залкинда, который отправлялся полпредом в Швейцарию.

Чичерин стал находкой для Троцкого. Георгий Васильевич прекрасно знал Европу, говорил на основных европейских языках и уже в солидном возрасте приступил к изучению древнееврейского и арабского языков. У него имелся опыт работы в Министерстве иностранных дел, он снял с Троцкого все заботы по Наркоминделу. Британский дипломат Роберт Брюс Локкарт называл Георгия Васильевича неутомимым и добросовестным тружеником, идеалистом, преданным делу.

Чичерину предоставили право решающего голоса в Совете народных комиссаров «в случае отсутствия Троцкого». 13 марта 1918 года, когда первый нарком по иностранным делам подал в отставку, Георгия Васильевича утвердили в должности «временного заместителя», а 30 мая назначили полноценным наркомом. Среди старых партийных товарищей это назначение вызвало недовольство — наркомы первого состава правительства были людьми с большим партийным весом. Но Ленин и Троцкий настояли на своем.

Троцкий на заседании ЦК сформулировал принцип управления советской внешней политикой: руководить дипломатией должен профессионал, специалист, не имеющий политического веса. И пояснил свою мысль: «Текущие дела может вести Чичерин, а политическое руководство должен взять на себя Ленин».

Партийная верхушка так и не избавится от несколько пренебрежительного и высокомерного отношения к Чичерину. Георгий Васильевич очень здраво судил о происходящем, но прислушивались к его мнению не всегда. Менее компетентные, но более авторитетные люди брали верх.

Чичерин, например, попытался помешать передаче Азербайджану спорных территорий — Карабаха и Нахичевани, где было большое армянское население. Чичерин считал, что надо обязательно учесть мнение Армении. Он словно чувствовал, что со временем из-за Карабаха вспыхнет настоящая война.

Но секретарь Закавказского крайкома Серго Орджоникидзе, один из самых влиятельных в партии людей, полагал, что эти территории следует отдать Азербайджану-эта республика важнее Армении. Орджоникидзе убедил Ленина, что «нельзя лавировать между сторонами, нужно поддержать одну из сторон определенно, в данном случае, конечно, Азербайджан с Турцией».

Турция потерпела поражение в Первой мировой войне, и ее судьбу определил Севрский договор 10 августа 1920 года. Турция принуждена была признать независимую Армению, а границу между Арменией и Турцией попросили провести третейского судью — президента Соединенных Штатов.

Но Севрский договор оказался недолговечен. Против него выступала не только Турция, но и Советская Россия, которая видела в Турции родственную душу. Советско-турецкий договор 16 марта 1921 года оставлял за Турцией значительные армянские территории.

Сам Ленин считал дипломатию лишь прикрытием для реальной политики и объяснял сотрудникам наркомата: годятся любые лозунги, даже не соответствующие политике страны, лишь бы они способствовали «разложению врага». Но выдавать реальные планы страны, говорить о грядущем уничтожении мирового капитализма, то есть употреблять «страшные слова». Уже после окончания Гражданской войны на очередном пленуме ЦК в секретном постановлении, написанном лично Лениным и посвященном заключению торгового соглашения с Англией, говорилось: «Восточным народам сообщить всем, но только устно через послов, без единой бумажки, что мы надуем Англию».

Этот ленинский завет — «Врать!» — советская дипломатия пронесет через все годы. Но подобных откровенных постановлений ЦК уже больше не принимал.

Георгий Васильевич поставил рекорд: он 12 лет возглавлял ведомство иностранных дел, хотя в те времена другие наркомы, бывало, менялись по нескольку раз в год. В июле 1923 года, после образования Советского Союза, были созданы общесоюзные наркоматы, и Чичерин стал наркомом иностранных дел СССР.

После переезда в Москву Советского правительства в марте 1918 года Наркомату иностранных дел передали особняк Тарасова на Спиридоновке и особняк на Малой Никитской (теперь это Дом-музей А.М. Горького). Чичерин вместе с шестью красноармейцами, которые его охраняли, получил апартаменты на втором этаже гостиницы «Европа» на Неглинной улице.

В апреле 1918 года Наркомат иностранных дел уже в полном составе перебрался в гостиницу «Метрополь». А в конце 1921-го расположился в шестиэтажном доме бывшего страхового общества «Россия» на пересечении Кузнецкого моста и Лубянки — это место стало называться площадью Воровского. Отдельный подъезд был выделен для наркома и его заместителей, в подвале оборудовали столовую, завели собственные ателье, парикмахерскую и прачечную. Здесь дипломаты оставались до 1952 года, когда Министерству иностранных дел передали высотную новостройку на Смоленской площади, где оно находится и поныне.

Дипломатической работы в Москве тогда было немного. Признали Советскую Россию только страны Четверного союза — Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария, которым был нужен мир. Но полноценное посольство в Москве имелось только одно — немецкое. Советское полпредство находилось в Берлине, и полуофициальные представительства существовали в Лондоне, Стокгольме и Берне.

Представители нейтральных государств в Советской России вручили наркому Чичерину ноту с протестом против красного террора. Его ответная нота появилась в «Известиях». В ней говорилось, что «во всем капиталистическом мире господствует режим белого террора против рабочего класса», поэтому «никакие лицемерные протесты и просьбы не удержат руку, которая будет карать тех, кто поднимает оружие против рабочих и беднейших крестьян России».

26 февраля 1918 года дипломатический корпус из Петрограда перебрался в более безопасную и менее голодную Вологду. Летом большевики попытались убедить послов вернуться в столицу. Чичерин отправил в Вологду приглашающую телеграмму, гарантируя иностранцам в Москве полную безопасность. Дуайен дипломатического корпуса американский посол Фрэнсис ответил Чичерину: «Спасибо за Вашу телеграмму. Мы признательны за Ваш неизменный интерес к нашей личной безопасности и решили последовать Вашему совету и покинуть Вологду». Но дипломаты поехали не в Москву, а в Архангельск — под охрану высадившихся там частей Антанты.

2 августа 1918 года Архангельск занял десант союзников. Там противники советской власти создали свое правительство — Верховное управление Северной области. Его возглавил Николай Васильевич Чайковский. В октябре 1918 года появилось Временное правительство Северной области. Но уже в следующем году адмирал Колчак упразднил Временное правительство и назначил генерала Евгения Карловича Миллера начальником края. Чичерин заявил, что по условиям военного времени пребывание дипломатов в Архангельске невозможно, поэтому «Архангельск может быть рассматриваем только как этап для отъезда из России». Так и произошло. К концу 1918 года на территории России оставались только британская и французская миссии. Да и они в сентябре следующего года покинули Архангельск вместе с уходящими войсками союзников.