Получается, это она сама себя уговаривала и убалтывала, ставила барьеры, возводила высокие стены и расширяла границы морали. Кто одобрит связь взрослой тетки с молодым парнем? Покажите пальцем этих свободных и толерантных людей, Кира пожмет им руку. Но стоило Яну сказать всего несколько слов, появиться, словно агенту с двумя нулями, в шикарном костюме, и все, она поплыла, точнее будет сказать, потекла.

Да дело даже не в этом чертовом костюме и черном «Ягуаре», а в самом парне и его уверенности, силе, поступках. А ведь ничто как они, определяют мужчину.

— Черт!

Ян совершенно выбивал ее из привычной жизненной колеи одним своим присутствием. А это его феерическое появление на дороге. Нет, это был не пацан, что кувыркался с девчонками в бассейне, не мальчишка, который хвастался новой крутой тачкой, это был мужчина, который приехал решать проблему, и он ее решил.

А потом эта безумная ночь. Кира сжала грудь, соски были так чувствительны, а грудь болезненно ныла.

— Вот же черт, — снова повторила вслух.

— Ты слишком много ругаешься. Надо начать бить по губам, нет, по попке, — легкий шлепок по ягодицам.

— Ян, дьявол, напугал.

— Дай лучше я тебя потрогаю.

— Ты трогал всю ночь.

— Мне мало.

Ян прижимается к ее спине сзади, такой большой, руки уже накрыли грудь, он потерся пахом и уже возбужденным членом о спину девушки, взял из ее рук губку. С ней было безумно правильно находиться рядом, да, именно эти два слова определяли все. Безумие и правильность. Он, наверно, сходит с ума, не важно, что будет дальше, Ян хочет быть с этой девушкой здесь, сейчас, завтра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты чувствуешь?

Ян ведет бедрами, трется возбужденной плотью о ее спину, скользит руками по животу Киры вниз, накрывая гладкие половые губы. Он вылизывал ее несколько раз за ночь и ему мало. Пальцы уже ласкают набухший клитор, проникают внутрь.

Язык скользит по мокрой шее, сверху льется горячий поток воды, а Кире и так невыносимо жарко, что она, кажется, сейчас сгорит изнутри.

— Ян… Ян… аааа, господи, Ян.

Разворачивается сама, прекращая эти ласки, поднимает голову, смотрит прямо в его голубые глаза. Там нет ни капли веселья или иронии, только желание. Проводит руками вниз по красивым кубикам пресса, до возбужденного члена, сжимает его, обводит головку, ласкает. Это словно какой-то транс, опускается на колени, тут же ведя языком снизу вверх по крупному стволу, вбирает в рот, посасывает.

— Вот же черт.

— Ты слишком много ругаешься.

Ян улыбается, но тут же перестает, когда девушка заглатывает член как можно глубже, помогая себе рукой. А Кира сама возбуждается от всего, что сейчас происходит, от минета, который она так открыто и откровенно делает молодому парню в своей ванной, от его откровенной реакции. Выпускает член, смотрит наверх, на то, как Ян стоит, запрокинув голову, как тяжело вздымается его грудная клетка.

Продолжает снова ласкать член, но ее неожиданно резко поднимают на ноги, подхватывают под ягодицы, насаживают на член и целуют. Девушка успевает лишь вскрикнуть, как Ян, уверенно держа ее на руках, опускает до середины на свой член. Она идеально ему подходит, такая хрупкая, такая совершенная, такая страстная.

Кусает губы, насаживая еще сильнее, глубже, глотает ее стоны, сам хрипит. Чувствует, как Кира напрягается, как начинает царапать его плечи. Рядом с ней он не может контролировать свои эмоции, но это иные эмоции, которых он до этого не знал. Не гнев и агрессия, а с трудом контролируемые страсть и желание.

— Ян… не могу больше… ммммм… аааааа.

— Сукааа…

Еще несколько толчков, он чувствует, как Кира кончает, как сжимает его еще сильнее, омывая член своими соками. Быстро снимает ее, прижимая, трется о половые губы и клитор, выплескивая сперму ей на живот.

— Это какое-то безумие.

Кира шепчет ему на ухо, а Ян шагает ровно под струи воды. Сердце готово сломать ребра, но так хорошо ему не было никогда.

— Конечно, безумие, иначе и быть не должно. Помоешь меня?

— Ты взрослый мальчик, справишься сам.

— Никак не справлюсь, сил нет никаких. Смотри, руки дрожат.

Ян опускает девушку на дно ванны, показывает, как у него трясутся руки, снова нагло улыбается.

— Ты такой паршивец, Светка была права.

— Что за поклеп?! Светка — это та пышечка, что была с тобой?

— Вот за «пышку» ты из фаворитов попадешь в ее черный список в черном блокноте.

— Мне стоит ее остерегаться?

Кира подняла губку, выдавила на нее гель, начала медленно и тщательно натирать Яна, скользя по выбитым красивым рисункам татуировок.

— О да, даже я ее остерегаюсь. Что они значат?

— Ничего, просто картинки.

— Не может быть. Что значат эти, слева на ребрах?

Кира смывает пену, пытается разобрать хоть что-то, но не понимает, буквы это или знаки.

— Сак Янт, буддийская молитва.

— Ты буддист? — смотрит в глаза.

— Нет, я автомеханик с окраины, — прижимает девушку к себе, гладит по щеке, рассматривая ее.

— На «Ягуаре» и в дорогом костюме? Неплохо так зарабатывают механики.

— Хочешь, покатаю на нем?

— Нет, ты меня еще на «Камаро» не прокатил.

И почему снова так легко? Вот так стоять голыми в тесной ванной, смотря друг другу в глаза, шутить и быть при этом свободными.



Кира посмотрела на спидометр, его стрелка замерла на почти запредельной цифре — сто семьдесят километров, зажмурила глаза от испуга, вцепившись руками в кожаные кресла. Ярко — желтый спортивный «Шевроле Камаро» с агрессивной черной полосой на крыше летел по загородной трассе, точно пуля.

Ян прибавил скорость, посмотрел на рядом сидящую девушку и улыбнулся. Она такая трусиха оказалась, но он ведь обещал ее покатать на этой крошке. Сидит, вцепилась руками, глаза зажмурила, кусает губы, в таком веселом широком сарафане в мелкий цветочек, соски торчат. Он так и не дал ей надеть лифчик, ввалился субботним утром после их безумной ночи с четверга на пятницу и не менее безумного утра.