‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максим отошёл наконец-то от прямого попадания брызг, взял моё лицо в руки и начал меня целовать. Примерно на этом месте я попрощалась с остатками здравого смысла. Потом он ненадолго выпустил мои губы.

– Максим, воду хотя бы выключи, – было такое чувство, что его вообще всё устраивает.

– Тогда будет холодно, – но воду всё таки выключил и за руку потянул меня из кабинки.

Взял с полки другое полотенце и начал меня вытирать.

Мне хотелось думать, что эта сладкая истома по всему телу – результат долгого пребывания под тёплой водой. Но раньше-то я ничего подобного не испытывала. Значит, всё же, не от воды...

Максим обмотал меня полотенцем и закрепил его над грудью.

– Всё правильно? – уверена, что в этот момент мне всё казалось правильным, я была в полной эйфории.

Не получив никакого ответа, он взял меня за руку и повёл в комнату. В углу стояли розы и воздух весь был пропитан нежным ароматом. Я смотрела на пол и вспоминала, как он совсем недавно был усыпан цветами.

Узел на полотенце ослаб, и оно упало, и мне даже мысль в голову не пришла, чтобы натянуть его обратно.

Очередной поцелуй Максима лишил меня способности думать окончательно. Он подхватил меня на руки и, не прекращая поцелуя, положил на кровать. На каждое прикосновения Максима я реагировала, не сдерживаясь.

Нависая надо мной,он оторвался от моих губ. Мне казалось, что я находилась в другом измерении. Но когда он накрыл собой моё тело, я почувствовала ту самую боль, которая очень быстро сменилась едва-едва различимым удовольствием.

* * *

“Я ведь должна чувствовать себя счастливой,” – это была первая мысль, которая утром пришла мне в голову, когда я поняла, что уже проснулась.

Открыв глаза, я ничего похожего не почувствовала. Вспоминая вчерашнюю ночь, я просто обратно закрыла глаза, видимо, вот так красиво начинается конец.

Максим – это лучшее, что со мной могло случиться, я не спорю. Вот только не по-настоящему всё как-то. Он может сам не понимает, что закончится история с Никифоровым, и я ему стану не нужна! Любой бы призадумался, узнав про мою мать. Что бы там Максим не говорил, но в моих жилах течёт её кровь, этого не отменить.

Лучше сейчас самой остановиться, чем умирать потом от горя, когда он меня бросит или, ещё хуже, будет терпеть из жалости.

Выбравшись из под руки Максима, я очень тихо взяла вещи и вышла из комнаты. На полу в ванной всё ещё валялись его футболка с трениками, как свидетельство моего краха, я собрала их и засунула в стиралку.

Стоя под душем, я вспоминала, как Максим сбил меня с толку, когда зашёл в кабинку одетый и включил воду. В моей голове начался процесс: “Работа над ошибками”.

В кухне всё ещё стояли остатки нашего романтического ужина: недопитая бутылка вина и грязная посуда.

Я помыла посуду и налила в бокал вина. Начну изображать достойную дочь своей матери, может, тогда Максим передумает на мой счёт. Выпила.

Увезёт меня с вещичками обратно к тёте Маше и забудет про меня, как про страшный сон.

К моменту, когда Максим появился на кухне, бутылка была почти пустая. В голове у меня приятно шумело и, что самое важное – мыслей не было никаких.

– Надо было меня разбудить, вместе напиваться намного прикольней, – сказал Максим, увидев меня сидящую с бокалом вина на подоконнике. – Что празднуешь? – спросил он с улыбкой, когда подошёл ко мне.

– Свадьбу тараканов в моей голове, – ответила я спокойно и допила оставшееся вино.

– Серьёзный повод, – согласился он и достал ещё бутылку вина из шкафа. На поддержку я никак не рассчитывала, Максим вёл себя так, будто всё это было в порядке вещей.

– Давай выпьем за то что наш договор досрочно завершился, – предложила я, когда он разлил вино по бокалам. Максим нахмурился, но всё равно выпил.

– Что могло стрястись, пока я спал? – спросил он при этом стягивая меня с подоконника и, прижимая к себе, поцеловал в макушку. В его руках я становилась безвольной и на всё согласной, меня это пугало. Поэтому я собрала всю свою не очень трезвую волю в кулак и не стала обнимать Максима в ответ, хотя мне очень хотелось! И плакать я тоже не буду!

– Просто решила проверить уровень предрасположенности в моём организме, – он тут же рассмеялся, потом отодвинулся и посмотрел на меня.

– Ты серьёзно, что ли?– видимо Максим в этот момент вспомнил про мою мать, потому что даже улыбаться перестал. – И как, по-твоему, это должно проявиться? – он с интересом отнёсся к моему новому эксперименту.

– Мне это должно очень понравиться, чтобы я потом всё время хотела напиться, – Максим не выдержал и опять засмеялся, видимо, образ пьющей меня не прижился в его воображении.

– Я всё равно не понимаю, что происходит? – Максим начал искать причину, по которой я захотела напиться.

– Ты и не сможешь ничего понять, твои родители не пьют, а моя мать алкоголичка, – сказала я с видом знатока. – Хотя, у меня тоже всё неплохо начиналось. Я, как все нормальные дети, ходила в садик, потом с папой за ручку пошла в школу, но когда мне было восемь лет, его не стало, и моё детство закончилось, – я тяжело вздохнула и отпила из бокала. – Следующие восемь лет я наблюдала, как моей матери на меня насрать, и она тупо спивается, – с вином вспоминать ужасные моменты из своей жизни не так больно оказалось, и это несомненный плюс. – Когда тётя Маша помогла мне сбежать из этого кошмара, я думала, что избавилась от него навсегда, и восемь лет себя чувствовала вполне нормальным человеком. Теперь восьмилетний срок заканчивается, и кошмар начинает возвращаться, – сейчас я видела в этой цифре зловещую закономерность и была уверена, что именно так всё работает.

– Это просто совпадение, – Максим внимательно смотрел на меня, как будто ждал ещё чего-то. – Несмотря на то что мои родители не пьют, нормальность для них понятие относительное, – я сразу вспомнила про рассказ Инги о “Спанч-Бобе” и, не сдержавшись, тут же засмеялась.

– Ой! Прости! Просто твоя мама мне рассказывала, как она делала тебе декор в детской комнате, – до того, как я рассказала он растерянно улыбался, а когда я объяснила в чём дело, Максим тоже рассмеялся вместе со мной.