В общем, добравшись до дороги, я дальше двинул по ней. Так как движение тут было не сказать что спешное, стал обгонять повозки, пешие колонны в основном шли навстречу, изредка попадалась артиллерия. По батарейно шли. Вот так вот я и догнал небольшую процессию. Два японских солдата конвоировали пять русских пленных. Они были связаны одной верёвкой и брели в пыли дороги по одному друг за другом. Пристроившись сзади, я двинул следом, поглядывая на пленных и на обе стороны дороги. Мне свидетели не нужны, тут же обстреляют или начнут погоню. Да, я решил освободить пленных. Так вот, пока на дороге были японцы, я стал рассматривать пленных. Один точно был артиллеристом, белая рубаха, да и красные погоны на это намекали. Фуражку он где-то потерял, шёл с непокрытой головой. Белые шаровары сильно испачканы землёй на коленях, сбоку вырван клок материи. В общем, судя по синякам, крепкий такой артиллерист демонстрировал собой, что русские солдаты погибают, но в плен не сдаются. Правда, этот как-то попал. Артиллерист был самым крепким и самым высоким, шёл впереди. За ним три обычных пехотинца, даже глазу нечем зацепиться. Обычная форма, блины фуражек на головах, тоже пыльные и грязные, у одного бланш на пол лица. Разве что двое были сильно в возрасте, вроде таких встрою не держали, третий молодой, обычный такой солдат. Вот с пятым я никак не мог понять, что не так, пока не догадался, что он был не строевой, кажется фельдшер. Хм, теперь понятно. Похоже японцы на обоз наткнулись, а это результат того боестолкновения, кого побили, кого в плен взяли, а кого рассеяли по степи. Теперь всё складывается, двое видимо возничие, те что пожилые, фельдшер с ними был, а те двое, артиллерист и пехотинец или просто попутчики, например в часть возвращались, или в охране были. Надо будет узнать, когда освобожу, угадал или нет.

Когда эта часть дороги стала свободнее, сзади и впереди на горизонте, были видны японцы, я быстро сделал два выстрела из пистолета с глушителем и, скользнув с коня на землю, подбежал к пленным с ножом в руке.

— Я свой. Сейчас срежу верёвки, хватаете трупы японцев за руки и за ноги и волочёте вглубь поля. Там в траве их не будет видно, после чего уходим. Оружие и боезапас берём. Быстро-быстро.

Похоже, японцы так ничего и не поняли, вслед нам не стреляли, когда мы удалялись от дороги все дальше и дальше. А что, выстрелов они не слышали, что происходило, не поняли, кто уходил не разглядели. Патрулей чтобы проверить под рукой не было. В общем, сошёл кто-то с дороги ну и чёрт с ним. Заметив, что бегущие рядом пленные задыхаются, хватая ртом воздух, я снял одну из фляг, и передал бегущему рядом артиллеристу. Догадка оказалась верна, у пленных было обезвоживание. Так что два литра выдули они, передавая флягу из рук в руки, в момент.

Когда мы достаточно удалились, и перешли на шаг, место в седле я сразу уступил фельдшеру, мужик пожилой, такого бега мог и не выдержать и, осмотрев, стал опрашивать пленных. Кстати, фельдшер, он был всё же строевой в звании унтера, тоже поинтересовался кто я такой. Сказал, вызывав удивление у пленных, обо мне уже все слышали, причём только хорошее. Так что поглядывали на меня с некоторым почтением и уважением. Льстило, не скрою. Насчёт обоза я угадал, фельдшер и два возничих были оттуда, а вот молодой солдат и артиллерист нет, их чуть позже свели вместе с обозниками. Те сообщили, как попали в плен. Ну артиллерист ладно, до ветру отошёл от своей батареи менявшей позицию вот его и прихватили в качестве языка в кустарнике у дороги. Вот пехотинец оказался из летучего отряда разведчиков. Из тех, что работают по тылам японцев. Их вооружали парой пулемётов, проводили лёгкое обучение и вот они уже действуют в тылах. Причём солдатик был уже опытным, четыре раза у японцев в тылу был. Как я понял, не только казаки так действовали, но и из пехоты формировали такие отряды, особенно из эскадронов разведки. Тачанки становились новым словом вооружения и техники в этой войне, до такой степени, что и у японцев они стали появляться. Кстати, про Ена он слышал, тот тоже на слуху был. А попал в плен просто, в бою чиркнуло пулей по голове, видимо товарищи это не заметили, или посчитали мёртвым, так что очнулся, когда его обыскивали. Рану тот показал, приподняв свою мятую фуражку. Фельдшер обещал посмотреть, когда мы прибудем на место, японцы перевязкой не озаботились, видимо не посчитав это нужным.

Сам я поглядывал по сторонам. Поэтому заметив одинокое дерево, которое давно было мертво, выбелено временем, мы свернули к нему и наломали веток для костра. Наконец почти под вечер мы добрались до места моей стоянки. К счастью тут никого так и не было, правда, два коня поднявшись по склону, щипали наверху траву, пришлось направить одного из возничих, чтобы тот спустил их, и они не демаскировали укрытие. Пока мы шли, я всё обдумал. Артиллерист, он был вооружён одной из винтовок конвоиров, вторая досталась раненому стрелку, встал в охранение, один возничий готовил нам ужин, а им обед, с утра ничего не ели, я занялся распределением трофеев. Да что распределение. Котомка при мне, пистолеты тоже. Отобрал лишь ценности, что были у хунзуров, сложив в наспинный мешок, это точно пригодиться, особенно наличность, имевшая тут хождение. В мешок положил одеяло и утварь с небольшим запасом продовольствия. А остальное я отдал бывшим пленным. Всё, включая всех лошадей. Вон, парнишка стрелок опытный, знает, как тут ходить, так что доведёт отряд до наших, он подтвердил, что сможет провести людей и лошадей в наш тыл, не везде оборона сплошная, есть места, где солдат вообще нет. Кстати, он же и пулемёт стал изучать с моей помощью, как только фельдшер обработал и промыл ему рану на голове. Перевязочный материал был среди трофеев. Даже какие-то мази имелись. Судя по тому, как их осмотрел и обнюхал фельдшер, он знал, что это такое. Одной вонючей мазью намазал рану, забинтовав голову. Парнишка, его Фёдором зовут, «Мадсены» раньше видел, когда с одним из летучих отрядов казаков повстречался, дали посмотреть, но использовать не получилось, так что сейчас будет шанс. Вот именно он и вооружился пулемётом. Артиллерист сменил трофейную винтовку на более привычную «Мосина», остальные трофеи, включая четыре револьвера, разобрали обозники. Кстати, я с удивлением узнал, что в начале войны артиллеристы имели на вооружение только пушки, личного оружия не было, и только с приездом Макарова, поступил приказ вооружить артиллеристов. Оружия не хватало, потому выдали им по остаточному принципу, винтовки «Бердана». У артиллериста, его Семёном звали, была как раз не «берданка», а хоть и сильно расстрелянная, но «мосинка» так что тот её знал.

Во время ужина, посуды хватило всем, мы продолжали общаться. Тут же освобождённые пленные и узнали что всё, навоевался я. По приказу императора мне теперь запрещено воевать на русской стороне. Солдаты не верили, пришлось доказывать, единственный кто умел читать, фельдшер, вслух прочитал для всех письмо от императора. Когда он закончил все сидели в унылом состоянии. Сперва конечно возмущались, но когда тот закончил только огорчённо вздыхали. Со слов Семёна, он вообще не понимал, какая муха укусила правителя. У меня были одни только победы, пулемёты я доставил на своих судах, что так помогали, это было известно в подразделениях, помогал как мог, японские корабли топил, уменьшая и ослабляя их флот, и тут такое.

В общем, убрав письмо обратно в котомку, я продолжил общаться с ребятами. Интересные люди, много нового мне об этой войне поведали.