– Но все же…

Ястреб швырнул свой нож, мясо и прочее на стол и поднялся.

– Выслушайте меня, ребята! – начал он зычным голосом.

Музыка смолкла. В считанные секунды в помещении воцарилась тишина. Мужчины и женщины смотрели на него: одни с беспокойством, другие, как Черная Борода, с любопытством. Одни уважали его позицию, другие шушукались за его спиной.

– Одноглазый Джек мертв, и я не отрицаю, что он принял смерть от моей руки. Но я не искал его смерти, он сам пожелал сражаться, поскольку вторгся в мои планы, покусился на мою добычу. Он умер в бою со мной, один на один, умер по тем правилам, которые все мы храним в сердце. Если любой мужчина – или женщина, – он поклонился Энн Бонни, – желает оспорить мои слова, я готов выслушать. Говорите в лицо, а шептуны узнают мой гнев!

Кулак грохнул по столу. Поднялся Уильям Логан. Ястреб в упор смотрел на него. Они уже однажды схватились здесь. Логан хотел заполучить английский корабль, а Ястреб захватил его первым. Они сражались в таверне на саблях.

И Логан потерял руку, прежде чем капитан Стоукер вступился, чтобы положить этому конец.

Теперь Логан жаждал крови.

– Я так понимаю, – сказал он, – что Джек был уже на борту «Серебряного вестника». Он претендовал на это судно, взял его с боем. Ему и принадлежала добыча.

Ястреб поставил на скамью обутую в сапог ногу, небрежно наклонился вперед.

– Он знал, что это моя добыча. Корабль еще не был взят, когда я поднялся на борт. Джек мог отступиться и свободно уйти своей дорогой. Но он предпочел сразиться. И умер.

– Значит, капитан Ястреб, один человек из нашего сообщества имеет право на добычу другого?

– Это была моя добыча.

– Его добыча, которую вы у него отобрали.

– Логика у вас, сэр, сногсшибательная.

– Что такое логика? – прошептала, икнув, пьяная проститутка.

Логан отвесил поклон Ястребу:

– Ах, логика! Вы ее получите, сэр.

Он повернулся и под прикрытием своих людей покинул заведение.

Некоторое время никто не двигался. Потом молодой пират, англичанин, встал и спокойно начал речь. Говорили, что его имя Ричард Креннэн, но правда это или нет, никто не знал. Мужчины покидали свою родину в поисках богатства, мечтая о сокровищах. Большинство из них рассчитывали когда-нибудь вернуться домой, поэтому они редко пользовались настоящими именами или приводили подлинные приметы городов, откуда они прибыли.

Ястребу нравился молодой Креннэн. Пират-джентльмен, как его называли, происходил из хорошей семьи. Как и Ястреб, он получал деньги за своих заложников, избегал убийств.

– Я так скажу, с этим делом все ясно, и конец! – воскликнул Креннэн и поднял оловянную кружку. – Мы знаем Серебряного Ястреба. Он предъявил претензии на «Серебряный вестник», когда тот вышел из Англии, – я сам это слышал. Он не предавал наших правил и нашего братства! Он сражался в справедливом бою. Я подтверждаю, господа, что это так!

– Слушайте, слушайте! – раздался голос.

Черная Борода, отметил Ястреб, – кровожадный убийца, но тем не менее сильный союзник.

Ястреб повернулся к Энн Бонни:

– Мадам, могу я спросить ваше мнение?

Она улыбнулась. Когда-то она была совсем юной и мечтала, как многие девушки. Что привело ее сюда?

– Капитан, вы хорошо изложили свою позицию. Дело закончено, истина установлена.

– Благодарю вас, миссис Бонни!

Появился хозяин, поставил на стол еще вина, принес хлеба и барашка.

– Прячешься, чтобы не было беды, а, Фергюсон? – усмехнулся Ястреб.

– Капитан Ястреб, крыша здесь соломенная, поскольку вам, благородные господа, полюбилось дуэли устраивать да огни жечь. Мои столы грубо сколочены, их легко сломать и легко заменить. Шкура у меня тоже грубая, но ее заменить нелегко. Так вот, сэр, я исчезаю при малейшем намеке на неприятности.

Ястреб рассмеялся и подлил вина капитану Стоукеру.

– Веселей, капитан! Дело закончено, и притом мирным путем.

– Логан этого так не оставит. Ты же знаешь его!

Ястреб взмахнул рукой. Музыканты опять начали играть. Какая-то потаскушка захохотала, когда моряк плеснул вина в вырез ее платья. Поднялся смех, веселье возобновилось.

Ястреб поднял оловянный кубок с вином.

– Не надо бояться, капитан. Ему нечего выставить против меня.

– Я боюсь таких стычек, потому что это приведет нас к распаду сообщества.

– Каким образом? – спросил Ястреб с легкой улыбкой. – Напротив, я слышал, что губернатор Северной Каролины заключил союз с одним из нас! Этот губернатор из тех, кого можно подмазать, как говорят. Для нас сейчас «золотой век», и мы будем царить вечно.

Стоукер задумчиво покачал своей огромной головой, пожал плечами:

– В водах Каролины мы, возможно, будем в безопасности. Но в Виргинии Спотсвуд рыщет по нашим следам как ищейка!

– Я слышал.

Стоукер улыбнулся: очевидно, разговор доставлял ему удовольствие.

– Но ведь ему придется вторгнуться в Каролину, чтобы сокрушить нас, а?

Ястреб переглянулся с Робертом, и они тоже засмеялись. Ястреб с силой хлопнул Стоукера по спине:

– Да, капитан, придется ему именно так и поступить! А теперь к делу, сэр. Мне нужна парусина, иглы, кофе и свежее мясо. И ром. Найдется у вас все это?

Капитан Стоукер знаком подозвал своего помощника. Невысокий человек поспешил к ним, неся с собой чернильницу, гусиное перо, бумагу, и сел, дожидаясь указаний.

Стеречь ее на борту оставили не Роберта. Когда Скай забарабанила в дверь, отворил ее огромный толстый француз.

– Мадемуазель! – воскликнул он, настороженно поглядывая на нее. Он был похож на Самсона из Библии: курчавая голова, добрые карие глаза. Размеры его устрашали, а глаза – нет.

– Месье! Простите меня! Мне вдруг стало дурно, я должна выйти на воздух!

– О нет, леди! Капитан снимет с меня голову. Вы должны оставаться здесь.

– О-о-о! – принялась она стонать, согнувшись вдвое. – Мне плохо, не хватает воздуха…

– D'accord![4]Я выведу вас. Идемте, обопритесь на меня!

Она одарила его нежной, печальной улыбкой и тяжело навалилась на него. Они вышли на палубу. Скай глубоко вздохнула и задержала дыхание, хватая ртом воздух. Все оказалось легче, чем она себе представляла.

Француз подвел ее к борту. Она наклонилась, ухватившись за поручень, и огляделась вокруг. Корабль был почти пуст. Она бросила взгляд на море, на берег. На пристани копошились люди. Она вздрогнула. Быстро приближалась ночь, темнело. Возможно, ее план не слишком благоразумный.