— Так точно, товарищ нарком, понимаю. В пятнадцать часов все, что подготовлю, передам товарищу Трофимову.

— Хорошо, сейчас можете идти отдыхать. Вы где остановились?

А действительно, где? С квартиры я съехала, и кто там сейчас — понятия не имею. И куда податься? Наверное, Берия понял мои проблемы.

— Идите сейчас в гостиницу нашего наркомата. Она находится в Большом Кисельном переулке. Дом 6. Если там будут вопросы, пусть звонят в мою приемную.

— Есть, товарищ Берия. Иду в гостиницу.

В гостинице поверили моему удостоверению и моим словам. А может, и не поверили, но мне об этом не сказали, а просто выдали ключ от номера. Номер оказался двухместным, но вторая койка была пуста. Значит, пока буду жить одна. Это хорошо. Никто не разбудит. Кстати, во сколько мне надо встать? Наверное, в восемь. Позавтракаю и сразу в наркомат — тут близко. С девяти до пятнадцати времени будет вполне достаточно. Успею все написать. Вот только как проснуться в восемь? Я пошла к дежурной по нашему этажу попросить будильник. Оказалось, что это не нужно. Она сама разбудит меня в указанное время. Вот и ладушки. Вернулась в номер, сбегала под душ — общий на этаж, после чего кувырнулась в постель с чистой совестью. Что-то в последнее время я все хуже и хуже высыпаюсь. С этой мыслью я и заснула.

— Вставайте, товарищ Северова. Вы просили разбудить вас в восемь часов.

Ох уж эта дежурная! Не могла подождать хотя бы пять минуточек. Но теперь уже не отстанет.

— Спасибо, встаю.

Стук в дверь прекратился. Я выдернула себя из койки и доползла до шкафа с зеркалом. Лучше бы я в это зеркало не смотрела. Синяки под глазами, лохмы торчат в разные стороны, на щеке след от подушки. Короче, морда лица страшна как смертный грех. Вот что значит работа по шестнадцать часов в сутки с захватом куска ночи. Так меня скоро муж разлюбит, да и вообще народ на улице будет шарахаться. Нужно что-то с таким режимом работы делать. Вот только что именно? Тем более что пока я живу в мирном, хотя и суматошном времени. А что же будет во время войны? Помнится, приятель дедули рассказывал, что во время войны у него было всего два желания: выспаться и как следует поесть. С едой-то пока у меня все в норме, не голодаю, но вот что касается сна…

С этими невеселыми мыслями я сделала зарядку и устроила себе обливание холодной водой. Причесалась и несколько взбодрилась. В буфете попросила два стакана чаю покрепче. С кашей и с хлебом с маслом пошло вполне ничего. Так что минут за сорок я пришла в норму. Потом подумала, что сегодня, может быть, день будет поспокойнее — напишу рекомендации, сдам их в пятнадцать часов и на некоторое время буду свободна. Если повезет, то успею встретиться со спецом по старинному оружию, которого мне обещал Трофимов.

Притопала в наркомат к Трофимову. Получила ключи от знакомого кабинета.

— Вы, Анна Петровна, кажется, собираетесь стать хозяйкой этого кабинета?

— А вот этого не надо, товарищ майор, — твердо, как Кислярский,[12]ответила я. — Я знаю, куда потом отправляются хозяева таких кабинетов.

— Ну что вы, Анна Петровна. При товарище Берии такого никогда не будет.

Знаем мы, как не будет! И как будет с самим товарищем Берией через двенадцать лет. Какой-то лысый Никита его чуть ли не в кабинете прихлопнет.

— Нет, нет, нет, товарищ майор. Не уговаривайте. Ни за что не соглашусь. Здоровье дороже, а тут даже при товарище Берии здоровья точно не наберешь со всеми командировками и совещаниями. Лучше я уж где-нибудь в Гродно с мужем поживу. Там у нас хотя и бандиты, зато жизнь спокойная. Да и бандитов скоро выведем вчистую.

— И все-таки подумайте. Мне кажется, что в отношении вас у товарища Берии есть подобные планы. Открою вам небольшую тайну. Товарищ Берия приказал пока этот кабинет никому не распределять, а держать в резерве, чтобы вы могли в нем работать во время ваших приездов в Москву.

Вот это действительно сюрприз! При этих словах Трофимова я чуть на пол не села. То есть то, что в отношении меня есть планы, я и так понимала, но что для осуществления этих планов Лаврентий Павлович зарезервирует мне кабинет в самом наркомате, да еще не абы какой, а кабинет, который раньше занимал замнаркома, — этого я никак не ожидала. Тем более что со школы я прекрасно запомнила, что «лучше от господ подале».[13]И Трофимов, понятное дело, привирает. Тайна! Да если бы это было тайной, то фиг бы он мне это сказал. Наверняка Берия приказал ему почву прозондировать. Ну уж нет. Буду упираться всеми руками и ногами. В Гродно хочу, в Гродно. Понятно, что Трофимову я сказала нечто иное:

— Спасибо товарищу Берии за заботу. Это очень любезно с его стороны. А сейчас извините, товарищ майор. У меня, как обычно, срочное задание.

— У вас даже два срочных задания, — поправил меня Трофимов. — Сначала задание от товарища Берии, а потом еще отчет о поездке с товарищем Мехлисом.

Услышав это, я снова чуть на пол не села. Потом сообразила, что надо просто написать более или менее стандартный отчет, стиль создания которых у меня уже немного наработался. Вот только материалов-то у меня никаких нет. Но Трофимов словно прочитал мои мысли и протянул папку с грифом «СС».

— Вот копия ваших материалов по поездке.

Уф, хотя бы с этим повезло. Все-таки начальство понимает, что и как его сотрудники могут сделать и что им для этого надо.

В кабинете, как всегда, было тихо и чисто. Открыла, на всякий случай, сейф. Пустота. И хорошо. Уселась за стол и пригорюнилась. И какие такие ценные рекомендации от меня ждут? В моем времени меня учили спортивной стрельбе лежа, с колена, стоя. Время на стрельбу хотя и ограничено, но никакой срочности нет. Время на тренировки не ограничено. И вдобавок инструктор знал, что первоначальный отбор я уже прошла, то есть заведомо не просто пригодна к стрельбе, но и обучаема. А тут набрали малограмотных деревенских, вручили им винтовки — и вперед. Как таких обучать?

Стоп, пора применять мозги. Во-первых, а всех ли бойцов надо обучать хорошей стрельбе? Исходя из общих правил — всех. А на самом деле? В армии полно, если можно так сказать, обслуживающего персонала. Водители, повара, писари, связисты, саперы. Нет, конечно, они тоже должны уметь стрелять, но не это для них главное. Опять же летчики, танкисты, артиллеристы и тому подобное. Для них винтовка или автомат — вспомогательное оружие. Поэтому их тоже пока вынесем за скобки. Для них подойдут и обычные занятия. Помнится, Серков, который, на мой взгляд, является ходячей военной энциклопедией, говорил, что в армии не менее трети личного состава занято в обеспечении. Если прибавить уже упомянутых бойцов из других родов войск, то получится не менее половины личного состава. Следовательно, вместо трех миллионов на первом этапе достаточно хорошо обучить не более полутора. Уже легче. Запишем на листке — в первую очередь обучать только тех, кто непосредственно должен будет стрелять: стрелковый взвод, рота и так далее.