– Звучать-то может как угодно, – продолжил божедом, – не важно. Важен результат. Здесь хорошо живется. Спокойно, размеренно. Мы дорожим этим и не хотим терять.

– Поможете?!

Скрыть эмоции получилось. Играть по жизни в покер приходится всем. Кому чаще, кому реже. Ему приходилось достаточно, и блефовать вроде бы приучился. Хотелось надеяться, конечно.

– Да. Насколько сможем.

Насколько смогут. За вот таким вот «насколько» могло скрываться что угодно. От простейшего совета по поводу подземного города до прямого участия. На его памяти помощь Других никогда не оказывалась помощью. Не отнять у существ Той стороны не деловой хватки, не понимания чужого положения и своей выгоды.

– Обговорим все завтра. Вечером. И не здесь. А я приду не один.

Божедом пожал плечами. Согласился… м-да. Их явно тоже прижимало. Раз уж согласился на встречу еще с кем-то, кроме охотника-одиночки. Это правильно. Договор окажется скреплен с обеих сторон, потом не отвертится.

– Сюда лучше не приходить… – Божедом лениво потянулся. – Надеюсь, рассказать о рандеву именно здесь ты не захочешь? В знак уважения.

Он подумал. Другой явно понимал… наглость своих слов.

– Мы не тронули служителей, не пролили крови и не осквернили храм. – Божедом затушил папиросу. – Всего лишь собрались вместе там, где не появится полиция, не будет слишком много людей. Понимаешь?

Вот как… это уже просьба.

– Договорились. Но зайду сюда и проверю. Не твои слова. Поступки тех, кто моложе. Или просто глупее. Если что, не обессудь, разговаривать не стану. Просто отыщу. Ты знаешь.

Божедом кивнул. Да, этот знал. Хорошо знал, много понимал и слышал. Злая и дурная слава всегда опережают что-то доброе и хорошее. Но ему другого и не надо. С Другими только так, только жестко, зло и до конца. Эти понимают сказанное людьми только когда кровь таких же кипит, испаряясь со стали.

– В сквере у фонтана, рядом с бассейном, с Пастушьей звездой. – божедом встал, – Пошли, провожу.

Сквер у фонтана, что у бассейна. Он запомнил. И даже понял где искать место.

Шум прекратился, когда они вышли. На них уставились все, сидевшие на скамьях. Порядок божедом поддерживал железный. Никакого ненужного мельтешения, такого глупого в храме Христа. Сидели, шептались, даже мелкий Другой, снова угостивший показыванием языка, не рвался побегать.

Желтые, серые, угольно-черные, зеленые, янтарные, охряные, алые, белесые и почти прозрачные. Не так и много. Но и не мало. И все провожали его. Включая мавку, так и рвущуюся выйти вслед. Но божедом лишь зыркнул, ожег взглядом и та села. Тяжелые двери скрипнули, чуть просев, закрываясь.

Туман никуда не делся. Висел повсюду, вязко цеплялся за черные кривые деревья, кирпич старых стен и такси. Бежево-синюю ГАЗ-21, зеленовато отсвечивающую шашечками на крыше. Сидевший внутри водитель темнел грачиным профилем, алела сигарета.

– Машина для тебя. – Божедом кивнул на «Волгу». – Прошу.

Уважение оказали необыкновенно серьезное. Это он понял именно сейчас. И даже стало немного жаль разминки, обещанной мавкой.

– Спасибо, – кивнул божедому, – это честь. Но я пройдусь, мне надо осмотреться именно ночью. Там есть одна из ваших, с ребенком. Живет далеко?

Божедом усмехнулся. Видимо, на прощание. Больно уж широко, так, что увидел даже самые дальние из его крючков для мясораздирания.

– Она доберется спокойно. Мы живем все вместе, общиной. И если у кого-то нет машины, то домой, ночью, пешком никто не пойдет. Если, конечно, не захочется именно пройтись. До завтра, человек.

– До завтра.

Город спал. Это не Мск с ее вечным движением и не гаснущим огнями в окнах домов. Здесь чувствовалась совсем иная жизнь. Размеренная, дремучая до поры до времени и непокорная когда нужно. Как река, дарящая жизнь городу и струящаяся где-то внизу, там, куда уходили почти все улицы, оставляемые им по правую руку. Пара-тройка жителей что-то полуночничали, по дальнему перекрестку проехал патруль, встретились две парочки, явно ищущие романтики в тумане. Ну, или не имеющие возможности оказаться вдвоем где-то под крышей и в постели. Если судить по возрасту, конечно.

Стоило, конечно, пройтись хотя бы за одними из ребят, бродящих в родном, или нет, городе. Ну, не предупреждать же их о тех, кого могут встретить уж в следующей подворотне? Разбираться с полицейскими, что вызовут из-за непонятного приставучего психа… не хотелось. Но…

Он ни хрена не рыцарь Айвенго. А не-мертвых именно здесь не чувствовал. В отличие от того, чем густо несло со стороны набережной. Но туда ни одна из парочек не свернула. И хорошо.

Река еле слышно дышала в темноте. Черная, порой плещущая случайной волной, бежала на юг. Реке до людей нет никакого дела. Пока они, люди, не начнут ее убивать окончательно. Пока река точно терпела.

Людей не хватало. Мария, раскатав шапочку-маску, стояла под погасшим фонарем. Хорошо, хватало возможностей. Кто курировал их в верхах, она точно не знала. Такие вещи известны только Лизе и Семенычу. Ее дело ждало здесь, у самого берега. Мерзкое и нужное. Так хотелось верить.

Возможности… их хватило, пусть и не на многое. Рыжая машина коммунальных служб, как-бы нужная из-за аварии на линии электропередач вдоль набережной. Темнота на участке от речвокзала и почти до казарм части ВВ у пивзавода. Три патруля полиции, не пропускающие людей и машины под предлогом каких-то там учений МЧС. Вот и все. И ее люди, три двойки, перекрывающие пути отхода тварей у самой набережной. Она и две тройки внизу. И типа реанимобиль Рикера за ее спиной. Зачистка, если все пойдет как надо.

А если как-то иначе… так Рикер тем более потребуется. И его «мясорубка», закрепленная на станке в кузове. Последний довод ни хрена не королей.

Ночь давно отсырела, ощутимо ложилась на одежду изморосью. Чертов туман плыл повсюду, местами сгущался совершенным молоком, пластался в стороны живыми длинными языками. Вода скрывалась за ним все больше и больше. ПНВ, пока поднятый на лоб и удерживаемый широким ремнем с назатыльником, был спасением. Бороться с Мраком за светлое дело в полнейшей тьме и с приборами ночного видения. Мария хмыкнула. Поправила короткий удобный «кипарис» на груди. Заранее откинула приклад. Мечтала ли девочка-припевочка и круглая отличница о такой вот работе? Стоять с пистолетом-пулеметом, готовым к бесшумной стрельбе, посреди сырой ночи на набережной. И ждать натуральных живых мертвецов. Она бы, наверное, сильно посмеялась, расскажи ей кто про такое курсе на первом заочки. На третьем, оставшись живой после чертовой ночи, когда на ее балкон запрыгнул недавно погибший любимый… Нет, не мечтала.

Жизнь всегда носит коррективы. Оказалось, что она сама не против. Ей понравилось.

Спускаться не спешила. Координировать лучше отсюда. Операция не должна занять много времени. А самое главное, чтобы она не заняла у нее жизни ее же ребят. Полночь не обязательно выпускала наружу порождения Мрака. Они могли выйти куда раньше. Но охотник сказал про ноль часов ноль минут. Она даже разозлилась, услышав точное время. Появился как снег на голову, независимый, непонятный. И знающий что-то наперед.