– Злая ты стала какая.

– Хм! Да у тебя научилась. Сам говорил, что нужно быть злым, чтоб в жижу не превратиться. Вот я и стараюсь.

Сергей поморщился:

– Ну перестань. Я же не в этом смысле. – Он смотрел на девушку, пытаясь поймать ее ускользающие глаза. – Да, – заговорил другим, упругим, готовым сбиться на крик голосом. – А разве не так? Только злость дает настоящие силы. Говорят: любовь созидательна, без нее – ничего. Да фигня! Любовь-то и убаюкивает, даже несчастная любовь, безнадежная. Людям нравится своими страданиями наслаждаться… И у меня так же последнее время. Вот взял и влюбился. Думаешь, легко? Приятно, что ли?.. Раньше шел, кулаки сжимал, мир видел, как он есть, трезво, а вот… А теперь люблю и… и всё у меня сместилось.

– И кого это ты у нас любишь?

– Не кокетничай, ты знаешь… Видишь.

– Люблю ее, но странною любовью, – пропела Татьяна и поморщилась. – Не надо, Сережа. Так не любят, так грузят. Мне через пять минут общения с тобой жить просто не хочется.

– Почему?

– Вот бы кто-нибудь тебя на камеру снял, а потом показал. Тогда бы понял.

– Неужели такой страшный? – Сергей помолчал, спросил тихо: – И что? И как мне быть?

Татьяна смотрела в сторону.

– У, Тань, что мне делать-то?.. – повторил Сергей. – Я нормально хочу… Подругу настоящую. Такую, как ты. А?.. – Она молчала, явно тяготясь их стоянием; Сергей с трудом, но упорно продолжал говорить: – Хочу семью, детей чтоб… И жить нормально. Тань… – Он бросил окурок, приподнял руки, собираясь ее обнять. – Танюш…

Татьяна отступила, сказала язвительно:

– Трахаться ты хочешь, и всё. И все проблемы.

– А?

– Прости… – Она мотнула головой, словно просыпаясь. – Всё, я пойду, короче. Не могу больше. Всё! Не обижайся, езжай спокойно. Удачи. – И она повернулась уходить.

– Нет! – Сергей схватил ее за рукав. – Постой!

– Хм… Стою, мой командир.

С минуту молчали. Девушка чего-то ждала, а Сергей, наморщив лоб и глядя в землю, искал, что сказать. Что и как.

– Ну зачем?.. – произнес наконец почти плачуще. – Что я тебе сделал, что ты так со мной?.. Объясни, а… Я столько хотел сказать. По полночи думал, представлял, как мы с тобой вот здесь сидим, говорим. А теперь… Вот вижу, что никакие слова тебе не нужны, да у меня их теперь… – Он замолчал, потом решительно закончил: – Да, больше нет у меня слов. Ты только поверь – я теперь совсем другой. Понимаешь?.. Я одного прошу, ты меня подожди, пожалуйста. Я вот вернусь… Я… Окончишь школу и… ну… и всё хорошо будет, Тань. В Иркутск уедем, поступим на филологический, вместе будем…

Крепко застучали по асфальту набойки ботинок. Появился парень в теплой, похожей на бушлат куртке с меховым воротником. На голове черная шапочка. На плече – сумка.

– Да блин, что ж это!.. – скривил губы Сергей, отпустил Танин рукав; стал застегивать пальто.

– В-во! – Парень заметил их, расправился; это оказался Юрич. – Здорово, пацаны и пацанки! – Подошел, улыбаясь пожал руку Сергею. – Как там? – двое влюбленных лежали во ржи… Воркуете?

– Привет! – ненатурально радостно заулыбалась Татьяна. – Ты на работу?

– А як же! Куда можно еще идти в субботу утром в такую погоду? А вы чего кислые?

– Вот прощаемся, – бормотнул Сергей.

– А-а, ты ж валишь опять. Слыхал-слыхал! Значит, сбылась мечта идиота?

– Н-да.

– Кру-уто! Москву увидишь, походишь… Ты, эт самое… – сменил Юрич бодро-шутливый тон на серьезный. – Советую, кстати, поблагодарить кой-кого.

Сергей нахмурился:

– Кого мне благодарить?

– Хм… Не знаю, но вообще-то одни люди рассказики твои набирали, другие просили, чтоб в интернет их засунуть, третьи засовывали, за отзывами следили. Но если… как знаешь…

– Да, Юра, спасибо, – неискренне сказал Сергей. – Большое спасибо. И Ане передай спасибо.

– Ла-адно, вернешься, проставишься. – Юрич глянул на часы. – А в курсе? – Анархист тоже сваливать собирается!

– Да? И куда?

– Не знаю. Бункер у него, короче, забирают. Рассадник экстремизма, дескать… Он психует.

– Так, – сказала Татьяна, – мне пора.

– Мне тоже, – поправил лямку сумки Юрич. – Полчаса до смены караула.

Сергей пожал плечами:

– Что ж, до свиданья тогда. Спасибо еще раз.

– Пожалуйста! – Юрич снова заулыбался. – Тебе счастливо. Покажи им там, что значит бамовские ребята. В общем, не подкачай!

– Постараюсь.

Пожали друг другу руки. Татьяна стояла рядом, глядя с сторону. Сергей обратился к ней, спросил:

– Что, Тань, пока?

– Пока. – Она искусственно улыбнулась и рядом с Юричем, будто ища у него защиты, пошла по тротуару.

Сергей проводил их взглядом, закурил, встряхнулся. И так же бодро, как пришел сюда, на свидание, пошагал в другую сторону.

3

Освещение в ресторане было полутемное, но глаза не уставали. Слышалась негромкая, приятная музыка. Столики, отгороженные друг от друга украшенными искусственной зеленью щитами, напоминали кабинеты; в одном из таких кабинетов сидели Сергей и женщина лет сорока пяти, но моложавая, одетая в кожаные брюки и черную рубашку; волосы короткие, покрашены в ярко-каштановый цвет. Красиво поигрывая голосом, ежесекундно меняя выражение лица, она говорила:

– Очень рада нашей встрече, знакомству, дорогой Сергей. Надеюсь, номер вам понравился? – Сергей кивнул, и она пришла в восторг: – Я счастлива! – Взяла в руки папочку-меню. – Итак, что закажем?

Сергей тоже раскрыл папочку, перелистнул и отложил:

– Да я как-то… На ваш вкус, Полина Максимовна.

– Правда? Спасибо, польщена!.. Я предлагаю салат с шампиньонами… стейк… Или ростбиф? Здесь гениальнейший ростбиф с кровью!

– Можно ростбиф, – согласился Сергей, изо всех сил скрывая неловкость.

– Та-ак, – Полина продолжала изучать меню, – и… и вино… Знаете, я люблю чилийское. Вы не против, Сережа?

– Я бы лучше водки бы…

Женщина то ли шутливо, то ли по-настоящему насторожилась:

– Водки?

– Так, – Сергей шевельнул пальцами, – маленько…

– Ну если мале-енько! – И она засмеялась: – Противодействовать не имею права… А если серьезно – у нас сегодня очень плотный день. – Выглянула из кабинетика, жестом кого-то позвала и тут же вновь обратила все внимание на Сергея; глаза ее светились от радости и симпатии. – Н-да, очень и очень рада, что все у нас так хорошо начинается. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. – Стукнула по столу три раза, коротко посмеялась и опять стала радостно-серьезной: – Ваши вещи уже произвели шум. Пока только, как говорится, в узких кругах, но, судя по всему…