— Я хочу видеть, дорогая Мадлен, какие чувства в тебе вызовет моя страсть.

Легкая дрожь пробежала по ее телу от этих слов.

Вытянувшись рядом с ней, он склонил голову и провел теплым влажным языком вокруг ее соска, который моментально распустился и превратился в бутон, тогда как кончики пальцев ласкали второй сосок, ожидающий такой же ласки.

Мадлен тихо застонала;

— Тебе нравится то, что я делаю? — Он на мгновение оторвался от нее.

— Да, — прошептала она. — Но я не уверена, что выдержу такое напряжение.

Он рассмеялся.

— Тебя ждут гораздо более сильные ощущения, моя дорогая, поверь мне.

Все вокруг перестало существовать. Если он хотел, чтобы она совсем потеряла голову, то он этого полностью добился.

Наконец наступил момент, когда она почувствовала, как его большое сильное тело полностью накрыло ее и он удобно, как в колыбели, устроился между ее бедер. Все остатки ее мыслей вмиг улетучились. Ее захватил кружащийся вихрь неземного блаженства…

Легкие волны дрожи все еще пробегали по ее телу, когда потрясенная до глубины своего существа, обессиленная она молча лежала, ощущая на себе тяжесть тела Луи. Его голова покоилась у нее на груди, и она с нежностью и благодарностью прижимала ее к себе.

Как она радовалась в эту минуту, что не поддалась трезвым рассуждениям и не сбежала от него! А еще радовалась тому, что сумела сохранить себя ради него, единственного.

В нем было все, о чем только можно мечтать. И, даже если он не любит ее, она была готова довольствоваться тем, что он находит ее красивой, что ему всего лишь хорошо с ней…

Через несколько мгновений, когда их дыхание восстановилось, он резко приподнялся, откатился в сторону и лег на спину, уставившись в потолок.

Она искоса посмотрела на него и увидела каменное выражение на лице и напряженность, разлитую в теле. Луи выглядел отнюдь не как счастливый любовник.

Ее эйфория тут же улетучилась. Чем она могла вызвать такое настроение? Набравшись смелости, она спросила:

— Луи, что случилось?

— С тобой это случилось сегодня в первый раз, не так ли? — Его вопрос звучал как обвинение.

— Да, но я не думала… — Она с усилием сглотнула и продолжила: — Я не думала, что для тебя это имеет значение.

— Конечно, имеет, — коротко отрезал он. — Если бы я знал, что ты девственница…

— Ты бы не стал заниматься со мной любовью?

— Может быть, не стал. Но, когда я понял это, было уже поздно. Я не мог повернуть назад.

Слезы закипели у нее в глазах, и она быстро смежила веки, чтобы скрыть их.

— Прости, что разочаровала тебя… Естественно, что ты предпочитаешь иметь дело с опытными женщинами.

Услышав отчаяние в ее голосе, он сказал более мягким тоном:

— Я вовсе не разочарован. И дело не в твоей неопытности.

— Тогда в чем же?

— Ни в чем. Забудь об этом.

— Но я ничего не понимаю. Я хочу знать, что сделала?

— Ты ничего не сделала плохого, только зря не сказала, что ты девственница.

— Я не понимаю, почему моя девственность заставляет тебя так злиться?

— Меньше всего я ожидал такого поворота событий.

— Но почему? — недоумевала она.

— Дорогая Мадлен, в возрасте двадцати четырех лет практически нереально встретить красивую чувственную девушку, до сих пор сохранившую невинность.

Она порозовела, но не отступила.

— Ты говоришь так, будто это что-то постыдное?

— Вовсе нет. Скорее наоборот. В молодости, будучи идеалистом, я мечтал, что буду первым мужчиной у своей жены. Но чем старше я становился, тем меньше иллюзий у меня оставалось. Поэтому… — Он задумался, подбирая подходящее слово. — Я просто обескуражен, что соблазнил девственницу.

— Я и не старалась скрывать это, — сказала она. — Если бы ты спросил, я бы честно ответила на твой вопрос. Но, по правде говоря, мне казалось, что это и так очевидно. Я давала тебе понять, что случайный секс не для меня.

— Да, ты говорила это.

Она посмотрела на него и ясно убедилась в своей правоте.

— Но ты мне не поверил!

— Да, не поверил, — признался он. — Я думал, что твое очаровательное смущение, твоя скромность всего лишь игра.

— Ты упрекаешь меня в том, что я не сказала тебе о своей девственности, но разве ты поверил бы мне, учитывая твое представление обо мне? — Ее голос звенел от горечи.

— Ты права. — Он потянулся и погасил лампу. Теперь только отблески огня в камине изредка освещали комнату.

— Но мне непонятно, почему я должна была играть какую-то роль? Зачем мне надо было изображать невинность и скрывать многоопытность?

— Слушай, ты, наверное, устала? — В его голосе появились заботливые ноты. — Давай отложим разговоры до утра и немного отдохнем.

Мадлен, однако, была слишком возбуждена, чтобы уснуть.

Сначала Луи подарил ей такое счастье, какого она и представить не могла, а теперь оставляет ее наедине с собой в полной растерянности.

Зачем ей надо было играть какую-то роль? Почему его так обескуражила ее девственность и почему он был уверен в противном? Столько загадок сразу…

Несколько раз он намекал, будто она должна была быть знакома с Шато дю Буа. И не раз звучало, что он был уверен в ее неплохой осведомленности о жизни его отца, тогда как она о нем почти ничего не знала…

Похоже, он ее в чем-то подозревает. Но в чем? Что это может быть?

Она тяжело вздохнула, не в силах ничего понять.

Услышав этот вздох, он притянул ее к себе. Свернувшись калачиком у его теплой груди и слушая ровные удары его сердца, она тут же расслабилась и заснула.

— Так-то лучше, — пробормотал он, гладя ее по волосам.

Мадлен проснулась, зная ответ. Во сне ее подсознание продолжало работать и собрало общую логическую картину из разрозненных кусочков.

Она открыла глаза и увидела, что день уже наступил и что солнце делает героические попытки прорваться сквозь облака. Явно потеплело, и кое-где снег даже начал таять. В камине жарко горел огонь, по-видимому, недавно в него подбросили дров.

Даже теперь, когда Луи не обнимал ее, она продолжала чувствовать тепло его тела. Его длинная нога, поросшая светлыми волосами, лежала на ее ноге.

Она обернулась и увидела, что он проснулся и наблюдает за ней своими выразительными зелеными глазами. Слегка взъерошенные пшеничные волосы и легкая щетина на щеках нисколько не портили его. Он выглядел как всегда необычайно привлекательно, и опять ее сердце взволнованно забилось.