Он хотел пройти к поляне, но стоя на краю рощи, смотря на гладкий чистый снег, лежащий между деревьями, он не двинулся с места.

Снег представлял собой совершенство, такое абсолютное совершенство, что он не мог заставить себя пройтись по нему, оставляя путаный след за собой, искажая, разрушая красоту.

Прозвенел школьный звонок. Он втянул голову в плечи, накинул капюшон, защищая глаза от колючих снежинок, которые нес легкий ветерок. Он побрел назад сквозь тишину и белизну, черное и серое, назад к теплу, скуке и одиночеству классной комнаты.

* * *

Мальчики переоделись в сухую одежду и заторопились ужинать. Ужин проходил под надзором Марм. Мастер Теобальд заходил в столовую только в крайних случаях, например, когда полу угрожала опасность быть залитым супом.

Марм докладывала о любых шалостях наставнику, поэтому бросание кусками хлеба и обливание супом приходилось ограничивать. Мальчики устали и проголодались, пока вели свои снежные битвы, так что баловства было меньше, чем обычно. В просторной общей комнате царила относительная тишина, если не считать тихого хихиканья за разными столами, поэтому мальчики чрезвычайно удивились, когда вошел Мастер Теобальд.

Дети поспешно вскочили на ноги, вытирая подливку с подбородков ладонями. Они возмущенно уставились на учителя. Время обеда по негласному закону принадлежало им, и учитель не должен был нарушать это священное право.

Теобальд или не заметил, или предпочел проигнорировать гримасы, переступание с ноги на ногу, вздохи и хмурые взгляды. Его взгляд остановился на трех старших мальчиках — Джоне Фарнише, Гордо (том самом несостоявшемся мяснике) и Рейстлине Мажере.

Рейстлин мгновенно понял, зачем наставник пришел. Он уже догадывался, что тот собирался сказать, и что должно было случиться. Он не знал, что вызвало это озарение: предвидение, способность к которому каким–то образом передалась ему от матери, или простое логическое мышление. Он не знал, но ему было все равно. Он на миг потерял способность соображать. Неожиданно его бросило в жар, его сердце разрывалось, не зная, какое чувство в нем преобладает — страх или ликование. Ломоть хлеба выпал из его руки. Комната закружилась перед его глазами, и ему пришлось опереться на стол, чтобы не упасть.

Мастер Теобальд выкликнул три имени, имена, которые Рейстлин едва расслышал сквозь шум в его ушах, напоминающий рев огня, рвущегося в дымоход.

— Выйдите вперед, — сказал учитель.

Рейстлин не мог двинуться. Он испугался, что упадет и потеряет сознание. Он чувствовал страшную слабость. Зрелище того, как Джон Фарниш плетется через комнату с виноватым, пристыженным видом, уверенный, что его ждет взбучка за что–то, вызвало насмешливую улыбку у Рейстлина. Его мысли прояснились — огонь прогорел. Он с достоинством прошел вперед.

Он стоял перед Теобальдом, чувствуя, как слова учителя отдаются гулом в его костях, хотя и не помнил впоследствии, что его уши их слышали.

— После долгих размышлений я решил, что вы трое, в силу вашего возраста и заслуг, проявленных в учебе, подвергнетесь испытанию этим вечером, дабы выяснить, имеются ли у вас способности применить в жизни то, чему вы уже обучились. Эй, не стоит так пугаться.

Это относилось к Гордо, чьи выпученные и белые от ужаса глаза были готовы вылезти из орбит.

— Это испытание не опасно ни в малейшей степени, — успокаивающе продолжал наставник. — Если вы не пройдете его, ничего плохого с вами не приключится. Этот тест просто покажет, было ли ваше решение учиться магии верным. Если нет, то я извещу ваших родителей… и других заинтересованных лиц, — здесь он бросил быстрый взгляд на Рейстлина, — о том, что, по моему мнению, ваше пребывание здесь является напрасной тратой времени и денег.

— Я никогда не хотел сюда идти! — выпалил Гордо, — Ни в жисть! Я мясником хочу быть!

Кто–то рассмеялся. Краснея от злости, наставник окинул грозным взором помещение, ища нарушителя тишины, который тут же замолчал и спрятался за спины товарищей. Остальные хранили молчание. С чувством того, что порядок восстановлен, Теобальд повернулся назад к ученикам.

— Я надеюсь, что вы двое относитесь к предстоящему вам испытанию иначе.

Джон Фарниш улыбнулся.

— Я с нетерпением ожидаю его, Мастер.

Рейстлин ненавидел Джона и был готов убить его в этот момент. Он сам хотел произнести эти слова! Произнести их с такой же небрежной уверенностью, таким же спокойным, обычным тоном. Вместо этого он промямлил, заикаясь:

— Я… я го… г–готов…

Мастер Теобальд хмыкнул, по–видимому сомневаясь в истинности этого утверждения.

— Посмотрим. Следуйте за мной.

Он вывел их из общей комнаты — вырывающегося и слабо протестующего Гордо, уверенно ухмыляющегося Джона Фарниша и Рейстлина, у которого так дрожали и подгибались колени, что он еле мог идти.

Он почти видел, как его жизнь сосредоточена в этом моменте; как кинжал Карамона, который тот втыкал в кухонный стол, качался, завися от того, под каким углом вонзалось острие, так и его судьба зависела от событий сегодняшнего вечера. Рейстлин представил себе, как его выгоняют со всеми его вещами из школы наутро, с позором отправляя домой. Он представил, как мальчики выстраиваются в коридоре, смеются и свистят, радуясь его неудаче. Представил, как возвращается в свой дом, где его встречают неуклюжие и невнятные попытки Карамона выразить сочувствие, облегчение его матери, сожаление отца.

И какое будущее ждет его без магии?

Рейстлина заколотил озноб, его руки стали ледяными, когда он осознал кошмарный, невозможный, и вместе с тем единственно правильный ответ на этот вопрос.

Без магии не может быть никакого будущего.

Мастер Теобальд провел их через библиотеку и дальше по коридору к двери, на которую было наложено заклятье и которая вела в его личные покои. Все мальчики знали, куда ведет эта дверь, и среди них ходили слухи, что лаборатория учителя — о которой тот часто упоминал — тоже находится за ней. Как–то раз ночью несколько ребят во главе с Джоном Фарнишем даже попытались (увы, тщетно) снять заклятие с дверного замка. На следующий день Джону пришлось порядком потрудиться, объясняя, почему у него обожжены пальцы.

Учитель остановился перед дверью. Мальчики замерли за его спиной. Он тихо пробормотал несколько слов на языке магии, которые Рейстлин, несмотря на смятение, бушевавшее в нем, попытался расслышать.

Ему это не удалось. Слова были ему непонятны, он не мог ни думать, ни сосредоточиться, и они вылетали у него из головы как только попадали туда. Он чувствовал, что в голове у него одна лишь гулкая пустота. Он не мог припомнить собственного имени, не то что сложные слова языка волшебства.

Дверь распахнулась. Мастер Теобальд как раз вовремя успел перехватить Гордо, который решил воспользоваться тем, что учитель был занят рассеиванием заклятия, и испариться сам. Мастер Теобальд вонзил свои пухлые пальцы в плечо Гордо и втолкнул его, громко ревущего от страха, в комнату. Джон Фарниш и Рейстлин проследовали за ними. Дверь захлопнулась, как только они переступили порог.