— Что вы… Нет! Джес не могла! Зачем ей, о боже… Бред!

Но Блэйк лишь снисходительно хмыкнул.

— В любом случае теперь нужно подумать, как проникнуть в квартиру. Подозреваю, что замки ты взламывать не умеешь…

* * *

Мелочь сосредоточено драила посуду, а Блэйк развалился на кровати, исподволь рассматривая серьезное личико. Пусть переварит. И ему тоже переварить завтрак не помешало бы… На этот раз пищеварение смилостивилось и не вязало из кишок морские узлы. Ограничилось легкой тошнотой.

Готовит малышка на самом деле шикарно. И вполне себе хозяйственная, он насмотрелся досыта на девок, которые не знают с какой стороны к плите подойти. Возглавляла список его мать. Породистая до кончиков когтей волчица точно знала, чего хотела, а вся ее забота о сыновьях ограничивалась поцелуем на ночь.

Нет, он не мог пожаловаться на нелюбовь Розалии Сильвер, но ее чувства имели своеобразный характер. Она как будто дозировала эмоции, раскладывая их по полочкам в алфавитном порядке.  Улыбнуться мужу, потрепать по голове сына, наорать на прислугу, и тут же спокойно договориться о новом вечере с каким-то там знаменитым организатором… Блэйк не помнил, расстраивало ли это его — внимания и так было чересчур много. От отца, естественно. Оборот с пеленок — верный признак сильного зверя и поэтому все усилия шли на воспитание младшего. Тренировки, учеба, снова тренировки. А когда случилась трансформация…

Блэйк прикрыл глаза, ныряя в омут воспоминаний.

Первое, что пришло на ум — боль. Будто каждая кость сломана, и каждый сосуд кровоточил. Простой оборот в волка и близко не стоял с превращением в монстра. Зато потом… Ощущение практически безграничной силы и новых возможностей переплавило агонию в эйфорию. Блэйк носился по лесу словно бешенный, а за ним по пятам следовала Стая. От радостного воя соплеменников закладывало уши. Ну а когда полнолуние закончилось, началась совсем другая жизнь. Слишком сладкая и доступная для подростка четырнадцати лет. Он старался не терять головы, но все же облажался…

— Хотите кофе? — проворковал рядом нежный голосок, и вдоль позвоночника  пробежалась волна щекотного тепла.

Блэйк посмотрел на девушку. Не трясется больше. И взгляд в сторону не уводит. Привыкла, видно. И пусть кофе — всего лишь знак вежливости, но, черт возьми, приятно. И улыбнуться почему-то хочется.

— С чего ты взяла, что я кофе люблю?

Крошка Мэл удивленно распахнула клювик, а он выхватил чашку из рук. Разобьет еще и опять босыми пятками на осколках спляшет.

— Не знаю… А вы не любите?

— Люблю.

Вернее, любил. Хороший такой крепкий кофе с приятной горчинкой. На нем и попался. После объявления о помолвке решил, что хватит с него шампанского, и надо бы привести мозги в порядок. Кофе ему принесли быстро. И после первого глотка мир провалился в бездну. Вики оказалась действительно умной сукой, а он — придурком, не разглядевшим под овечьей шкурой хитрую гиену, желавшую власти.

У оборотней махровый патриархат — главенство над Стаей в руках мужчины. Или женщины, которая им управляет. Старший братец — очень выгодная марионетка, и характером в мать — кроме шмоток и собственного неотразимого «я» ничем не интересуется.

Блэйк отпил крохотный глоточек. Хм, неплохо…  Подзабыл он благородный вкус свежеприготовленного напитка. И сахара в меру. Угадала крошка Мэл по всем статьям.

— Вкусно?

В девичьем голосе слышался легкий флер волнения, будто ей на самом деле важно, хорошо ли сварен кофе.

— Да.

Мэл расплылась в довольной улыбке и поправила сползшую на плечо майку. Прядка русых волос выскользнула из небрежного пучка и стекла вниз, привлекая внимания к беззащитно открытому изгибу шеи.

Желание рывком сорвать с девочки одежду  перетянуло вдоль хребта огненным хлыстом. Пальцы дрогнули, впиваясь в горячий бок кружки, но похоть, как долбанный атомный взрыв, пронеслась по венам, заражая каждую клеточку невыносимой потребностью обладать.

Схватить в охапку, подмять под себя и вклинится в шелковую и уже мокрую плоть. Почувствовать, как та раскрывается под его напором. Пачкает прозрачными каплями горящий от нетерпения член и течет между розовых складок плоти, смачивая тугое колечко мышц, которое чуть позже он тоже попробует. Такая сладкая попка так и просится быть выдранной. Нежно и очень долго.

Протяжные стоны и вздохи звучали в ушах почти как настоящие. Он чувствовал мягкую грудь под ладонью и клеймил укусами тонкую шею, доверчиво открытую клыкам оборотня… Его клыкам!

Кружка полетела на пол, растекаясь по светлому ковру темными брызгами кофе. Блэйк пулей вылетел в коридор. Чуть не вломился к соседям напротив, но вовремя завернул и широким шагом пошел прочь. Ему нужно выпить. Или подраться…или трахнуть Бритни, иначе он сделает это с Мэл.

Завалит на кровать и даст волю самым порочным фантазиям. И это будет не просто сунул-высунул, о нет. Долгая игра, на финише которой любовница умоляет дать ей отдых. Обнаженная, с бессильно раздвинутыми ногами и выжатая им до капли, девочка согласится на все, лишь бы он позволил ей пять минут передышки… Черт!

Блэйк застонал, с силой ударяя кулаком в стену, но боль в содранных костяшках не уняла полыхавший внутри пожар. Как ему со стояком в клуб добираться? Если он сейчас не сбросит пар, то просто лопнет.

— Простите, вы едете?

Прозвучавший за спиной женский голос выплеснулся на раскаленные добела нервы ведром ледяной воды. Напряженные мышцы разом ослабли, и легкие судорожно дрогнули, делая первый свободный вдох. Блэйк провел ладонью по лицу, стирая выступивший пот и наваждение. Еще секунду назад умирал от желания трахаться без передышки — и вдруг чудо! Похоть лопнула как долбанный воздушный шарик, оставляя после себя привычную пустоту.

— Э-э-э, нет. Нет, не еду, — пододвинулся вбок, давая проход к лифту. Поворачиваться не рискнул. Выскочил, как идиот, без байки, а рожу лишний раз светить не хотелось — слишком приметная.

— Спасибо, — поблагодарила женщина.

Только и смог глаза скосить — заметить плотные икры и полоску белой кожи между отворотами и краем кислотных кроссовок.

Ярко-зеленый цвет резанул по глазам, и Блэйк отвернулся. Нет, ему надо в клуб, скинуть напряжение. Да и заработать немного, все-таки он Бритни должен по гроб жизни. Ей куда больше деньги пригодятся, а ему уже, видно, не очень: такие скачки — не слишком хороший признак, и хватит от этого факта морду воротить.

Время тянулось медленно. Нет ничего хуже бездействия — в прежней халупе она хотя бы уборкой себя занять могла, а тут? Телек раздражал, книг нет…  Вот только пятно с ковра вывела, чтобы не бросалось в глаза.

Сердце пересчитало ребра и ухнуло глубоко вниз. Стоило вспомнить причину его появления, как в коленках предательски ослабло.