— Эта флейта… другой такой нет, — сказала я.

— Тогда тебе не следовало тащить ее с собой на борт, когда ты решила поиграть в бесплатного пассажира — в зайца.

Но без флейты мне вообще было бы не попасть на борт корабля, и он это хорошо знал.

В грузовом отсеке послышались шаги, и я тут же почувствовала, как Нико на миг затаил дыхание.

Он не посмел даже шикнуть на меня, да это и было ни к чему. Я совсем не хотела, чтобы меня обнаружили. Шаги. И куда больше одного человека. Четверо или, может, пятеро. И голоса.

— Черт побери, где груз? — спросил незнакомый голос.

— Мы продали большую часть в последней гавани.

— Вот как! А где?

— В Веревочном городе.

— В Лаклане? Но разве вы не заходили в Фарнес?

— Мы прознали, что лучше держаться подальше от Высокогорья.

— Разумный выбор. Коли ты правду говоришь. Потому как на тебя, Кадор, непохоже плыть с пустым грузовым отсеком, никак не похоже…

И тут я поняла, что Кадор — настоящее имя Вороны. Это было так, несмотря на то, что немногие называли его «Ворона» прямо в лицо.

— Разве это преступление?

— Нет! Только чудно! Халлан, Боска, осмотрите эту старую посудину до последнего шва и гляньте, нет ли у Кадора где ни на есть какого-нибудь груза. А меж тем Кадор, надеюсь, будет столь любезен, что сопроводит меня обратно в каюту Портового Капитана, дабы я мог обсудить с ним несколько новых правил.

Кадор не обрадовался этим словам; его выдал голос, когда он, несмотря на все, выдавил из себя почти вежливое «да»!

Все, что происходило, напомнило мне тот день, когда я лежала под кроватью в алькове Местера Маунуса[14]в Дунарк-Крепости, меж тем как Дракан со своими людьми обшаривали мастерскую, чтобы найти меня и Нико. Хотелось бы знать, думал ли об этом и сам Нико? Как я боялась! Боялась так, что едва могла перевести дух.

Боялась я и теперь. Но в тот раз я ничего не могла поделать, кроме как ждать, найдут меня или нет. Но теперь, возможно, могла бы… Само собой, я не видела тех людей наверху, а только слышала, как они хозяйничают повсюду, выстукивают стены и корпус корабля и тыкают во все щели. Они искали точь-в-точь такие же потаенные пространства, как то, в котором скрывались мы, и если продолжат поиски, я почти уверена: они найдут и нас. Сейчас у Вороны было две причины утаить то, что он швырнул груз через борт, чтобы войти в Троллев залив, потому как столь основательно Портовому Капитану из Дунбары никогда не приходилось приступать к делу без серьезных подозрений.

— Фу, черт побери! — внезапно выругался один из тех, кто искал.

— Чего там?

— Крыса! Крыса величиной с собаку!

Обычно я не боюсь крыс. Но как раз теперь я могла бы расцеловать ее.

— «Крысы мерзкие, — как можно настойчивее думала я. — Их здесь тьма-тьмущая! Где есть одна, там их много-премного. Поганые крысы, что сеют вокруг хвори. Коли тебя укусят, можешь помереть!..»

Нико беспокойно шевельнулся. Это вовсе не его я хотела заставить думать о крысах, но ведь я, можно сказать, лежала на Нико. Так что мысли мои могли подействовать и на него.

— Тут еще крыса!

— Тьфу! Ну и бедовый же парень! До чего же они громадные!

— Ух, Януса-Канатчика однажды укусила такая, — произнес страдальческим голосом один из людей. — Его рука вспухла, да так, что пальцы почернели. Он чуть не окочурился.

— Мерзкие твари!

— Да! Ты уже осмотрел свою сторону?

— Да, здесь ничего нет.

— Думаю, наш Местер делает это зря! Тут ничегошеньки нет. Ничего, кроме крыс!

Мы услышали топот их ног по трапу, ведущему на палубу, и в грузовом отсеке стало тихо, не считая обычного скрипа остова корабля и шороха, который производили крысы.

— Я крыс не боюсь, — внезапно произнес довольно громко Нико.

— Нико!..

— Это — ты! Разве нет? Это ты заставила нас думать о крысах!

Он сказал это так обвиняюще, что я страшно оскорбилась.

— Тебе, может, больше хотелось, чтоб тебя нашли? Тебе, быть может, больше хотелось, чтоб они выудили тебя из этой дыры и потащили отсюда в Дунарк?.. Так что твой дражайший сводный братец Дракан в конце концов смог бы отрубить тебе голову?

— Это была ты!

— Ну и что?

— Кончай с этим! — сказал он, и голос его задрожал. — Я хочу выбросить этих крыс из головы! Я хочу убрать мрак! И запах крови!

— Запах крови? Этого я не внушала.

И вдруг я поняла, что произошло. Это не об уютной мастерской Местера Маунуса Нико думал здесь во мраке. То была острожная дыра, где он сидел с руками, обагренными кровью его умерщвленной семьи, сидел целую ночь и целый день. И там тоже были крысы.

— Нико, успокойся!..

Он дрожал. Он с трудом переводил дух, словно вот-вот задохнется.

— Нико! Ведь ничего не происходит!

— Убери их! — произнес он, стиснув зубы. — Убери их сейчас же!

Но это было не так просто. Нельзя заставить кого-либо прекратить думать о чем-то, и чем больше пытаешься, тем хуже становится.

— Нико, подумай о чем-нибудь другом!

— Подумай о чем-нибудь другом? Это все, что ты можешь сказать?

— Да. Подумай о чем-нибудь прекрасном. О том, что тебе по душе. О своей лошади, Нико. О Высокогорье. О Местере Маунусе. — Но я заметила, что он по-прежнему дрожал, но куда сильнее, чем раньше, и я начала теряться. — Думай тогда о Кармиан, во имя мира. Коли это все, что тебе нужно!

Мои слова помогли. Его дыхание стало чуть легче, а страшная дрожь чуть унялась.

— Вы обе просто не можете терпеть друг друга, верно? — спросил он.

— Пожалуй, не можем.

— Стыдно!

— Почему?

— Да потому, что вы обе — нечто особое…

Над этим стоило немного поразмыслить. Я не была уверена, что мне хочется сравнения с Кармиан, но я знала: он желал добра. Несмотря на все, она была ему по душе. Однако же довольно… Я не хотела думать об этом, но ведь так все и было!.. Хватит того, что Нико никогда не был ее полюбовником. Или как там они это называли в прежнем мире Нико, где княжьи сыны могли позволить себе всего понемногу, но только не жениться на такой девице, как Кармиан.

— По-твоему, мы уже можем выползти отсюда? — спросила я.

— Нет! — ответил он.

— По-моему, они ушли.

— Да, однако мы вынуждены ждать, пока Кармиан придет и выпустит нас отсюда. Самим нам не выйти.