Бригадир рабочих пока еще не звонил. А обещал он позвонить, когда закончит работу. И потому я проводил занятия вместе с группой, совсем забыв о мотодельтаплане. И так продолжалось до обеда…

* * *

Мы находились в столовой, когда мне позвонил генерал. Я вежливо сообщил, что нахожусь за столом, и попросил разрешения позвонить через пять минут. Генерал не возражал. Значит, особой срочности не было. Я спокойно закончил обед и вышел на крыльцо столовой первым из группы. Там стояли офицеры комендатуры и курили. Я демонстративно поморщился от дыма. Переносил я его спокойно, но вести при посторонних разговор с генералом не хотелось. Потому я отошел, якобы избегая дыма, и нажал кнопку вызова.

Генерал, похоже, ждал моего звонка и ответил сразу.

– Мы с тобой, Тридцать Первый, можем на старости лет в аналитики податься. Поздравляю. Мы все правильно вычислили.

– Московский Абдурагимов сдал сообщников? – предположил я развитие событий, зная, какие методы допроса могут применить московские следаки и дознаватели, если дело проходит по статьям закона об антитеррористической деятельности.

– Пока еще нет, но этого и не требуется. Мы начали работать сразу с двух направлений. В Дагестане поиски пошли через жену Гамида. И вот что интересно: у нее, как оказалось, и девичья фамилия тоже Абдурагимова, и даже отчество с мужем совпадает – она тоже Баталовна. Хотя с мужем они разных, как говорится, кровей. Но Асият Баталовна, как нам удалось выяснить, родная сестра нашего местного Гамида Баталовича. То есть вместо брата она отправила в Москву мужа. А теперь вопрос к тебе. Как считаешь, Тридцать Первый, имеем мы право предположить, что этим уже устанавливается связь между бандой на Северном Кавказе и бандой на Минском шоссе?

– Я бы, товарищ генерал, не торопился с категоричным утверждением, но предположить мы право имеем. Как правило, такая связь не может быть случайной. Рассматривать версию как рабочую – это самое реальное. И мне кажется, что вы принесли мне хорошую весть.

– А теперь принесу плохую. Готов выслушать?

– Как правило, хорошего без плохого не бывает. Я к такому положению вещей привык уже давно.

– Утром я сообщал тебе о том, что нам удалось опросить двоих людей, знающих Абдурагимова как дельтапланериста…

– Так точно, товарищ генерал. И они дали характеристику его полетам.

– Так вот, одного из них – инструктора, который обучал Гамида, – убили через сорок минут после нашего визита. Зарезали прямо в родном подъезде. Удар ножом в сердце со спины. Смерть наступила мгновенно. Мои оперативники хватились, сумели прикрыть и спрятать второго, но у них появилась мысль о следующей паре, которую найти и опросить не удалось. Стали смотреть сводку происшествий. Одного нашли в морге в качестве неопознанного трупа; документов у него не было, но жена опознала без проблем. Убит непонятно при каких обстоятельствах и непонятно чем. У него проломлена грудная клетка в области сердца, и ребра ушли во внутренние органы. Само сердце не выдержало такого удара – разрыв двух сосудов и стенок левого желудочка. Врач-патологоанатом говорит, что встречался с подобным только однажды, когда пьяный водитель на грузовике врезался в столб, и ему повредило грудь рулевой колонкой. Наш погибший водителем не являлся, ни одной серьезной аварии в том районе зарегистрировано не было. На момент смерти был абсолютно трезв, хотя в жизни злоупотреблял. Но факт смерти есть, и мы мимо него пройти не можем. Причем смерти при загадочных, можно сказать, обстоятельствах. Нужно искать…

– Обычное дело, товарищ генерал. И никаких загадочных обстоятельств. У нас в спецназе ГРУ есть несколько человек, владеющих этим ударом. Наносится, как правило, от уровня собственного живота прямо вперед, бьется чуть выше солнечного сплетения основанием ладони. Разрыв сердца часто является результатом такого именно удара. И ребра в грудь входят – это тоже оттуда. Кажется, у меня в группе майор Желобков таким ударом владеет. Но его в Москве не было, и подозрению он не подлежит.

– Понятно. Я вообще-то нечто подобное и предполагал, только подумал, что ногой били. Какой-нибудь каратист.

– Нет. После удара ногой такого результата быть не может. У нее нет необходимой резкости удара. Нога обычно наносит повреждения при попадании в голову. А что со вторым?

– Со вторым… Того нашли в больнице. Слава богу, жив. Его нынешней ночью сбила машина – и скрылась с места ДТП. Возможна и случайность, но в нее плохо верится. Сомнения возникают потому, что не добили. Но, возможно, кто-то помешал. Скажем, внезапно появился свидетель… наверное, тот, что вызвал «Скорую помощь». Кто-то там проезжал мимо, но номер виновной машины рассмотреть не успел. Вот теперь и соображай. Что это все может значить?

– Зачистка идет, товарищ генерал, – уверенно заявил я. – Это однозначно. И теперь уже мы имеем право почти без сомнений предположить вариант, согласно которому Абдурагимов-младший – назовем его так, чтобы не путаться – и есть тот самый дельтапланерист. Это похоже на последнюю точку в обвинении. Убираются свидетели, способные что-то сказать про него и про его способности дельтапланериста. Следовательно, и мы можем сделать для себя вывод, что у нас откуда-то идет к бандитам утечка информации. Те знают, что мы интересуемся Абдурагимовым, и заметают следы. Правда, говоря по-честному, я не понимаю, за что ему такая честь. Дельтапланерист – не такая уж великая фигура, чтобы на нем все замыкалось. Он – простой рядовой исполнитель. Для чего его настолько серьезно прикрывать?

Генерал ответил без раздумий, из чего я сделал вывод, что и он сам думал о том же:

– Этого я не могу сказать, хотя сам очень хотел бы это понять. Возможно, он не просто исполнитель, но действительно значимая фигура. Хотя все его характеристики говорят о том, что этот человек быть фигурой не может. Поступил в институт, скорее всего, с помощью взятки. Учился плохо, умом не блистал и был отчислен. Основное, в чем он преуспевал во время своей учебы в Москве, – имел успех у противоположного пола. Но для бандита это не достоинство, а слабость, на которой его можно поймать. Не тянет он на руководителя. И я тоже не понимаю мощности прикрытия. Слишком солидное для исполнителя.

– Может быть, нам стоит рассматривать это прикрытие в качестве отвлекающего маневра? Может быть, младшего Абдурагимова не прикрывают, а только хотят показать нам, что прикрывают? А это автоматически значило бы, что сам дельтапланерист – действительный, который летает здесь – фигура достаточно значимая. Возможно, он даже является командиром банды или по их иерархии стоит выше командира. И его берегут. Но, опять же, местная банда, особо ничем не примечательная – не имела раньше на своем счету крупных дел, как и прочных связей по стране, – и вдруг сумела организовать такое мощное прикрытие в Москве? Я бы даже сказал, профессиональное… Это тоже вызывает вопросы.

Генерал некоторое время молчал, и мне подумалось, что он опять разминает в пальцах сигарету, как было в день нашего первого знакомства. Наконец сказал раздумчиво и нетвердо:

– Иностранная разведка?