Тот многокожий, который был в скорлупе, рявкнул что-то, обернувшись к двери, откуда пришел. Через несколько мгновений оттуда выбежали ещё два круглоухих, у одного в руках был уже знакомый светящийся прозрачный предмет. С крыши проревели ещё что-то; круглоухие во дворе, переговариваясь, стали группой продвигаться по мощёной дорожке, осматривая тёмные закутки у дверей и в углах. Им оставалось уже несколько шагов до клетки.

Уаиллар одним прыжком выметнулся из угла почти в центр двора, к фонтану. Четыре аэ вылетели из его руки один за другим, и три из них попали, куда он хотел. Четвертый, нацеленный в лицо круглоухому в скорлупе, пролетел мимо, потому что тот непостижимо быстро уклонился.

Один из ножей застрял в толстой коже, покрывавшей второго круглоухого. По-видимому, он не пробил её, потому что круглоухий, двигаясь плавно и быстро, как опытный воин, стал смещаться влево и сближаться с Уаилларом. Покрытый скорлупой приближался справа.

Уаиллар метнул оставшийся нож — и на этот раз попал как раз над верхней частью грудной скорлупы, в основание шеи. Скорлупчатый многокожий схватился за шею, захрипел и стал опускаться на колени. Второй стремительно бросился к Уаиллару, размахивая своим острым предметом. Но аиллуо сделал мощный прыжок и оказался слева и чуть сзади круглоухого. Тот стал было разворачиваться, но ему явно недоставало скорости. Удар копьем, почему-то не пробивший надетую на нем толстую кожу, все-таки сбил круглоухого с ног.

И в этот момент позади Уаиллара что-то оглушительно громыхнуло. Он инстинктивно дёрнулся влево, но, видимо, недостаточно быстро: что-то горячее сильно ударило его между ушами, и наступила чернота.

1

— Какие плоды? — Спросил Дорант.

— Да любые, из тех, что растут в Альвиане. Они не могут есть плоды, которые там не растут.

— Асарау, ты можешь с ними разговаривать?

— Немного. Я слушал и запоминал.

Дорант почти не удивился. Гаррани иначе относились к животным и растениям, чем белые люди, пришедшие из Империи. Он вспомнил, как был потрясен, когда увидел, как гаррани уговаривают карриала — местную разновидность леопарда, хищника страшного и безжалостного — не нападать на их скот. Карриал, конечно, не уговорился, но от удивления попятился и ушел в чащу, так что гаррани смогли собрать скот и увести — за исключением одного телёнка, который и так хромал. Его привязали и оставили карриалу.

Они и к альвам так же относятся, подумал Дорант. Тем более, что альвы-то не просто хищники, они полуразумные.

Дорант прекрасно понимал, чем альвы отличаются, скажем, от тех же дикарей Заморской Марки. Да, дикари не были похожи на людей из Империи. Но они были точно людьми. В конце концов, и в Старом Свете было немало людей разных: и рыжие арнийцы с огромными курчавыми бакенбардами, которые они заправляли за галстуки; и белобрысые северяне из Гандхейма, рослые и медлительные, и шустрые перликийцы с оливковой кожей, длинными носами и говором, как будто жуют кашу, и хитрые гальвийцы, не бреющие бород.

И всё это были люди. Потому что они легко находили пару, если оказывались среди чужеземцев, и дети их были жизнеспособны (а часто и талантливы).

Альвы же и внешне не были похожи на людей — скорее, они были ближе к тем же карриалам, хотя и от них заметно отличались внешностью. И когда неразборчивые солдаты, которым, что коза, что девица, насиловали связанную альву (а не связанная убила бы их, даже если бы было их десять на неё одну), от этого не появлялись дети.

Впрочем, альвы-самки в неволе быстро умирали. И, кажется, теперь Дорант знал, от чего.

Так или иначе, альвы не были людьми и не были людям равны. Все-таки они — животные, пусть и с зачатками разума.

Никто никогда не предполагал, что у них есть язык и с ними можно разговаривать.

Но эта конкретная альва была Доранту нужна. Потому что она каким-то образом соприкасалась с примесом Йорре — или, может, с его одеждой, или с его вещами. Надо было узнать — любой ценой узнать — когда и при каких обстоятельствах это произошло, что альва знает о судьбе примеса Йорре, а главное — о том, где он и что с ним.

— Асарау, скажи мне — ты знаешь эту альву?

— Нет, Дорант-эр. — Воин гаррани обращался к Доранту как к высшему. — Она из другого клана. У них и язык немного другой.

— Она что, тебе отвечала?

— Да, от удивления, что услышала свою речь. Спросила, кто я. А когда я рассказал, приветствовала меня как воина.

— Ты можешь узнать у неё то, что мне нужно?

— Если это не очень сложно, Дорант-эр. Я мало знаю их язык, только самые простые вещи.

— Скажи ей, что мы дадим ей еду, какую она может есть. Скажи, что я не хочу, чтобы она умерла.

Асарау защебетал высоким голосом. Альва окинула его и Доранта странным взглядом, скорее презрительным, чем благодарным. И ничего не ответила.

— Асарау, объясни нашим людям, чем её кормить, и пусть принесут, что ей надо.

Асарау обернулся к слугам Харрана, с любопытством внимавшим тому, что происходит. Дорант же вглядывался в овальные (а не щелевидные, как он думал раньше) зрачки альвы, пытаясь сообразить, как с ней разговаривать и как узнать от неё то, что ему нужно. Искалеченный гаррани кое-как объяснился со слугами (его язык отличался от языка здешних дикарей, хотя и был на него похож, так что они говорили на ужасной смеси имперского и обоих местных), и они через небольшой промежуток времени принесли целую корзину диких абрикосов, кислых и мелких, из которых дикари делали хмельное вино. Есть их человеку было невозможно.

Корзину запихнули в клетку, приподняв вертикальную дверцу и выставив копья, чтобы альва не вырвалась.

Альва странно посмотрела сначала на Асарау, потом на Доранта. Подошла к корзине, обнюхала плоды, обнюхала саму корзину. Фыркнула. Непередаваемо изящным движением извлекла плод из корзины и снова взглянула на Асарау — Дорант поклялся бы, что вопросительно.

Асарау щебетнул что-то высоким голосом.

Альва склонила голову, потом быстрым движением засунула плод за щеку. Секунда — и она выплюнула косточку в дальний угол клетки.

Асарау щебетнул что-то ещё.

Альва снова внимательно посмотрела на него и на Доранта, потом подхватила корзину и пошла в другой угол.

Там она, наконец, начала есть.

Дорант спросил:

— Асарау, скажи, неужели они едят только фрукты?

— Да нет, Дорант-эр, они и овощи едят. Которые растут в Альвиане.

— А у нас говорят, что они пожирают убитых ими людей…

— Это неправда, Дорант-эр. Они не едят мяса вообще.

— Зачем же они убивают?

— У них мужчины должны показать свою доблесть. Надо убить или альвов из другого клана, или людей. Или каких-нибудь опасных хищников.