Она вышла из комнаты с завещанием и письмом в руках. Естественная человеческая жалость запечатала ей уста, она предпочитала сейчас не заглядывать в будущее. В зале она остановилась и прислушалась. Ни звука. Она поднялась на второй этаж, на пути к своей комнате она миновала дверь в спальню Норы. Оттуда доносились голоса сестер. После недолгого колебания мисс Гарт развернулась и спустилась назад, в холл. Нора и Магдален знали о том, что она встречается с мистером Пендрилом. Разве не будет выглядеть подозрительно, если после этого она уединится у себя? Выдержка, не покидавшая ее ни при каких обстоятельствах, требовала разумного решения, но задача перед ней стояла непосильная.

Она вышла в сад и прошла к скамейкам и столу в тени деревьев, чтобы выиграть время для раздумья. В прошлом она часто сидела здесь вместе с миссис Ванстоун и Норой, в то время как Магдален играла с собаками на траве. Теперь она была одна – завещание и письмо лежали перед ней на столе. Она спрятала лицо в руках, пытаясь набраться отваги.

Вдруг ее посетила мысль: а что, если мистер Пендрил сам напишет Норе и Магдален, полагая, что она уже все им рассказала. А если понадобится быстро покинуть дом? Она подняла голову и беспомощно стукнула рукой по столу.

– Господь, помоги мне, – проговорила она. – Как я смогу им все рассказать?

– Не надо им ничего рассказывать, они уже все знают, – раздался голосок у нее за спиной.

Мисс Гарт испуганно вскочила и оглянулась. Перед ней стояла Магдален. Именно она и произнесла последнюю фразу. Лицо ее было белым, как мел, а серые глаза сейчас напоминали льдинки.

– Мы все уже знаем, – повторила она ровным, размеренным тоном. – Дочери мистера Ванстоуна теперь никто, закон бессилен и оставляет их на милость дяди.

Она повторяла слова юриста, но в глазах ее не было слез, голос ее не дрогнул. Мисс Гарт оперлась на скамью, голова ее закружилась, так что пришлось на мгновение закрыть глаза. Магдален поддержала ее за руку, а потом холодными губами поцеловала ее в щеку.

– Вы подслушивали? – только и смогла выговорить гувернантка. – Но как?

– Мы стояли под окном кабинета.

– Все время?

– От начала до конца.

И эта юная девушка, всего неделю назад ставшая сиротой, выслушала ужасные новости, ничем не выдав себя, не шелохнувшись? Разве что на мгновение дрогнув – вероятно, это и показалось гувернантке шелестом листьев!

– Не пытайтесь сейчас говорить, – сказала Магдален чуть мягче. – Не смотрите на меня так. Что дурного я сделала? Мистер Пендрил хотел поговорить с вами о нас с Норой. Если моя старшая сестра решила держаться в строне, почему я должна была следовать ее примеру? Разве я не должна узнать собственную историю? Знание не причинило мне вреда. Напротив, это избавило вас от тяжелого долга рассказывать нам то, сообщил мистер Пендрил. Вы и так долго страдали за нас, пора нам научиться отвечать за себя. Я научилась. А Нора еще научится.

– Нора!

– Да, я взяла все на себя и сама рассказала Норе.

Неужели эта девочка обладает безграничной отвагой? И эту девочку воспитала сама мисс Гарт? Такая легкомысленная, безмятежная… Возможно, мисс Гарт совсем не понимает ее?

– Магдален! – воскликнула она. – Ты пугаешь меня!

Магдален лишь вздохнула и устало отвернулась.

– Постарайтесь не думать обо мне хуже, чем я заслуживаю. Я не могу плакать. Мое сердце онемело.

Она медленно пошла прочь по траве. Мисс Гарт следила за тем, как удаляется тонкая фигурка в черном, как скрывается она среди деревьев. Потом она подумала о Норе. Впервые сердце ее встревожилось больше за старшую из сестер.

Нора оставалась в своей комнате. Она сидела у окна со старой нотной тетрадью матери – той самой, что миссис Ванстоун нашла в кабинете мужа в день его гибели. Когда она подняла голову, ее глаза выражали такую кроткую печаль, что мисс Гарт на мгновение усомнилась в том, что Магдален сказала правду.

– Смотрите, тут написано имя мамы, – сказала Нора, указывая на первую страницу тетради. – А вот тут, на следующей странице, есть несколько стихотворных строк, написанных папой. Мы ведь можем оставить это себе? Вы так встревожены. Вы беспокоитесь за меня? Вы не уверены, знаю я уже наши новости или нет. Что же, я услышала правду. Возможно, позже я почувствую горечь, но сейчас я почти ничего не чувствую. Вы видели Магдален? Она пошла поискать вас. Где она?

– В саду. Я не знаю, как говорить с ней. Магдален меня пугает.

Нора встала, озадаченная ответом мисс Гарт.

– Не думайте плохо о Магдален! Она в глубине души страдает больше, чем я. И не горюйте о том, что узнали утром. Разве имеет значение, кто мы и что потеряли? Разве может быть большая потеря, чем смерть родителей? Они дарили нам только любовь – такой любви мы уже не найдем. И разве то, что мы услышали сегодня, сотрет из нашей памяти доброту отца и матери? – она с трудом перевела дыхание, но продолжила: – Подождете здесь, пока я найду Магдален и приведу ее назад? Ведь она всегда была вашей любимицей, пусть так и останется, – она положила музыкальную тетрадь на колени мисс Гарт и вышла из комнаты.

На протяжении двенадцати лет мисс Гарт изучала характеры своих воспитанниц. Ей казалось, что она знает их до мелочей, но неужели ее пристрастие к младшей было настолько очевидным? Как же она могла допустить это? И насколько хорошо она понимает девушек, которые выросли у нее на глазах?

Она невольно задумалась о природе человека, таящейся под покровом социальных установок, воспитания и образования. Насколько все это способно изменить изначальный характер? Современные философы отрицают утверждение, что все мы при рождении являем собой «чистый лист» и лишены индивидуальности. Неужели каждый из нас с первых дней существования и на протяжении всей жизни оказывается вовлечен в борьбу Добра и Зла? И если условия жизни и обстоятельства способны оказывать на нас глубокое влияние, какие скрытые силы темперамента могут выпустить на волю внезапные перемены в судьбе?

Словно в тусклом зеркале, неясно проступили перед ней две фигуры – родные сестры со столь разным характером и темпераментом, Нора и Магдален. Возможно, при счастливом стечении обстоятельств их различия не имели бы решающего характера и социальная среда сгладила бы постепенно их индивидуальные особенности. Но как по-разному отреагировали они на серьезное потрясение! И что же дальше? Что станет с ровным, невозмутимым нравом Норы? Как поведет себя яркая и впечатлительная Магдален? Как сумеют они преодолеть житейские невзгоды? И какая игра Добра и Зла будет происходить в их неокрепших душах?

Мисс Гарт была истинной женщиной. Она полагалась на здравый смысл и инстинкт, а они подсказывали, что тревожиться стоит больше за Магдален.

В этот момент дверь открылась – Нора вернулась одна.

– Вы ничего не оставляли на маленьком столике в саду? – спросила она.

Прежде чем мисс Гарт успела ответить, девушка протянула ей завещание и письмо отца.