— Ты говоришь загадками, — возмущаюсь, потому что никак не могу уловить суть, к которой она клонит.

— Ты узнаёшь и поймёшь меня, — снова улыбка. — Не сейчас, но совсем скоро.

Принимаю её слова и больше не расспрашиваю, хоть любопытство и пожирает изнутри.

— Пойдём искупаемся? — предлагает Анита, поднимаясь с нагретого покрывала и обтряхивая с тела прилипший песок.

— Нет, позагорать хочу, — тут же противлюсь.

— Ты воды боишься после того случая на речке, да? Только с Владом можешь преодолеть свой страх? — задаёт вопросы, но они вовсе не требуют ответа. Всёпотому, что Анита и так знает, что сделала верные выводы. — У тебя нет никаких поводов мне доверять, но ты обязана перебороть свой страх прямо сейчас. Говорю тебе как человек, который тоже тонул и долгие годы не мог смотреть на воду. Тогда мне никто не помог, сама решилась. А сейчас тебе помогу я.

— Ничего не нужно, Анита, — уверенно проговорила, но девушка будто и не слышала.

Ухватилась за мою ладонь стальной хваткой и начала тянуть в сторону воды.

— Расслабься и не бойся, я даже сестру свою научила плавать, при том что она тоже до жути боялась воды.

Поток слов, которые произносила Анита, оказался настолько бесконечным, что, отвечая на её вопросы, я не обратила внимания, как уже оказалась по колено в воде.

До одури тёплой и приятной.

Девушке явно нужно было идти на психолога, иначе как ещё объяснить, что уже минут через пятнадцать, несмотря на дикий страх и волнение, я оказалась в воде по плечи?

Несмотря на отрицательные эмоции и страх, слишком отчётливо ощущалось счастье и нескончаемая радость?

Неужели это я сейчас стою так глубоко в воде? И без присутствия Фирсова?

Анита тем временем, не переставая говорить, крепко держит мою ладонь, и сама счастливо улыбается.

— Вот видишь! Ты какая умница! А говорила, что не сможешь, — восклицает она, искренне улыбаясь. — Ой-йой! А вот это уже не по плану.

Не сразу понимаю, о чём она, и начинаю знатно нервничать, услышав всплески воды позади.

Резко оборачиваюсь и замечаю, что к нам на всех парах мчит Фирсов. По одному выражению его лица понятно, что он крайне взволнован.

Сердце отзывается в груди. Сначала замирает на несколько секунд, а потом сразу же неудержимо начинает вырываться из грудной клетки. Дыхание перехватывает от того, что с каждым шагом Фирсов становится всё ближе.

И не только поэтому. Ещё взгляд цепляется за его взволнованное выражение лица, от чего волна тепла пробирает всё тело.

Неужели, ему не всё равно? Совсем-совсем? Даже после всего, что между нами произошло полгода назад?

Невозможно. Но его глаза говорят совсем о другом – ещё как возможно, и происходит прямо сейчас.

— Анита, что ты творишь? — Влад окидывает девушку явно недовольным взглядом. Таким, что прямо кожей ощущается.

Кладёт ладони на мою талию и бережно, но крепко прижимает себе. По-собственнически.

Кожу покалывает от того, что спиной я касаюсь его обнажённого тела. Тысячи искр буквально пронзают тело от неожиданности происходящего. Даже не сразу даю себе отчёт в том, что происходит и почему, пытаясь набрать воздуха в опустевшие лёгкие.

— Не говори со мной таким тоном, Фирсов, — тут же обороняется Анита.

— Влад, всё хорошо, — начинаю восклицать я, повернувшись к нему лицом.

Тем не менее, мы по-прежнему слишком близко. Запретно близко. — Я ведь в воде стою. Смогла. И мне почти не страшно, — лепечу без пауз и расстановок счастливым голосом. Самой не верится, что так просто, за обычной болтовнёй Аниты, смогла хоть ненадолго побороть свой страх.

Раньше прямо ноги начинали невольно подгибаться и нереально слабеть, стоило приблизиться к воде.

Влад смотрит прямо в глаза и, судя по искренней и загадочной улыбке на его губах, мои глаза сейчас искрятся настоящим счастьем. Вижу их отражение в его взгляде, сердце вновь ухает в груди, и всё окружающее перестаёт существовать.

— Анита помогла мне, и я ей так благодарна, — восторженно проговариваю, и Влад вроде понимает, но взгляда по-прежнему с меня не сводит.

Могу предположить, что Анита в какой-то момент молча удаляется на берег, без лишних слов.

Совсем не улавливаю этого, как и того, в какую именно секунду успела ухватиться за горячие ладони Фирсова?

Неужели, когда в красках описывала свои впечатления?

Кровь мгновенно и горячо приливает к лицу, заливая его алым румянцем.

Запоздало думаю о том, чтобы убрать их, и несмело пытаюсь сделать именно так.

И облегчение, смешанное с удивлением, которое я испытываю, когда Влад не даёт мне этого сделать и поглаживает ладони своими пальцами, словами не передать.

Мы продолжаем стоять и смотреть друг на друга, в нерешимости предпринять хоть что-то.

Очень необходимая пауза, потому что внутри прямо сейчас происходит цунами из эмоций и ощущений, с которыми сложно совладать.

Интересно, для него тоже трудно напоминать себе о том, чтобы не выходить за предел черты «бывшие»? Потому что мне с каждой секундой всё сложнее думать об этом. Да и кажется в эту самую секунду мы уже заходим далеко за чёртову черту.

— Хочешь поплавать? — предлагает Влад, и по его лицу видно, что ему так же сложно совладать со всеми эмоциями, рвущимися изнутри.

Горло так пересохло, что нахожу в себе силы толькоутвердительно кивнуть.

Удовольствие. На этот раз самое настоящее. Мало того, что плаваю с Фирсовым, с которым в целом могу перебороть свой страх, так ещё и действительно перестаю ощущать удушающие тиски на горле, когда заплываю поглубже и не касаюсь ногами дна.

— Ты только не злись на Аниту, она же как лучше хотела. Не тащила меня силком, — решаюсь вступиться за девушку.

Близость Влада и его касания к моему телу слишком пьянят, поэтому необходимо хотя бы разговором попытаться прервать сумасшедшее влечение и привести затуманенные мысли в порядок.

— Чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя в воде, — серьёзно заявляет он, окидывая красноречивым взглядом.

И правда волновался за меня. Закусываю губу от переизбытка чувств.

— Вы сдружились, я смотрю, — комментирует Влад, но эмоции счесть не получается.

Он доволен этим или наоборот?

— Просто она оказалась совсем не такой, как я себе представляла. Совершенно другой, — говорю открыто и сама будто впервые масштабно об этом задумываюсь.

Это ведь та самая Анита, которую я считала едва не самым подлым и коварным человеком на всём белом свете. Теперь, узнав её, тот образ вообще никак не вяжется.