– Куда – домой?

– Ну, не в Чечню же; на Черное море, бычков ловить…

– Бычки здесь при чем? – буркнул Бычок.

– При том, что в море плавают… И сам он как бычок. Дашка за ним поедет, на кукан его ловить… А может, он все-таки не уехал? Дашка, твою мать!.. А может, Дашка это, а? – хлопнул себя по лбу Валера.

– Что, Дашка?

– А то, что у Жука крыша съехала. Дашка вчера была, сказала, что Степан ноги сделал. Жук ее за ним отправил, типа, сделаешь пацана, можешь магазином своим заниматься… А мне знаешь, что сказал? Дашку, говорит, в расход надо… И еще говорит, надо всем за кордон. А я-то вижу, какой там и кому кордон. Сначала Дашку в расход, потом нас всех…

– Зачем нас? – сглотнув вставший в горле ком, спросил Бычок.

– А затем, что менты нас прижучили. Реально прижучили. «Жучка» Дашке подбросили, в разработку ее взяли. И ее взяли, и нас всех. Дашка нам это сказала. А Жук, он хоть и хитровыжатый, а насквозь его вижу не только я. То есть видел… Я его раскусил. И Дашка раскусила. Умирать она не хочет. А как выжить, когда у Жука пулемет? Танк надо на него пустить. Вот она и пустила. Чеченам звякнула, сказала, кто Мусу заказал, сказала, что мы в сборе, где… Сейчас, блин…

Приговаривая, Валера достал из кармана мобильный телефон, вытянул из него антенну и велел Бычку остановить машину. Он позвонил Даше, она ответила почти сразу, как будто ждала звонка.

– Дашка, это я… – сказал Валера голосом человека, умирающего от истощения.

– Валера, если ты в дрова ужрался, меня зачем будить? – недовольно отозвалась она.

– Я не в дрова, я в хлам… И не нажрался… Умираю я, Дашка. Пуля у меня в позвоночнике…

– И в голове тоже, – хмыкнула она.

– Дура ты… Чечены всех пацанов положили… И Жука тоже… Бычок тут рядом сидит… то есть лежит… Ему полбашки пулей снесло, – ухмыльнулся Валера, глянув на примолкшего водителя. – У Пет-люры все кишки наружу… Нет больше никого, Дашка. И я помираю. Ног уже не чувствую, сейчас телефон из руки вывалится…

– И звонишь ты мне из горящего БТР… Хорощ прикалываться!

– Это не прикол, Дашка. Это меня писец в темечко лижет. Загибаюсь я, Дашка… Тут один чечен, когда в Жука стрелял, сказал, что это его телка нас заложила… Дашка, разве ты не Жука телка?

– Чего?!

– Не ты же нас чеченам сдала?

– Пойди проспись, придурок!

В трубке послышались короткие гудки.

– Ну что? – вытягивая шею, спросил Вася.

– Сказала, что слишком нас уважает, чтобы сдавать… Петлюра, блин, ты кишки уже собрал?

– Э-э…

– Тогда поехали.

– Куда? – спросил Бычок.

– Ну, тебе точно полбашки снесло! – хохотнул Валера. – Вообще не сечешь! К Дашке поехали, не нравится она мне. Сдается, что Степа у нее зависает…

Утро, дороги свободные, менты еще только на службу собираются, поэтому путь не занял много времени. Но Даша на звонки не отвечала. Валера выудил из кармана связку ключей, два из которых были сделаны со слепков с ее ключей от двери.

Но в квартире было пусто. Диван расправлен, не доброшенный до кресла халат валяется на полу. Валера повел носом, как будто мог унюхать мужской дух. Ему интересно было знать, ночевал здесь Степан или нет. Но сапожным кремом вроде бы не пахло и казармой тоже…

Вернувшись в машину, он собрался было позвонить Даше, но та опередила его, сама связалась с ним.

– Валера, ты живой?

– Да, но только на одно полушарие…

– Хорош прикалываться. Я в сауне только что была. Менты здесь, трупы… Жука видела, Ильяса… тебя не видела, Бычка тоже…

– Ничего, скоро увидишь.

– Ты что, думаешь, я вас чеченам сдала?

– А с чего ты взяла, что это были чечены? – злорадно и ликующе спросил Валера.

– Ну ты же пургу нес, что чечены всех положили… И про чью-то телку говорил…

– Почему чью-то?

– А может, эта, воронежская…

– Какая воронежская? – встрепенулся Валера.

– Ты думаешь, почему он ко мне остыл? Влюбился потому что…

– В кого?

– В девку какую-то, из Воронежа… Руки ей целовал…

– Кто, Жук?! Руки целовал?! Ты головой сегодня не стукалась?

– Нет. Он по телефону с ней разговаривал. Я случайно подслушала. Как там сынок наш, как погода в Воронеже, все такое… Пока, говорит, целую ручки, ну, в смысле на прощание… Увидел меня, думала, задушит. Если, говорит, хоть слово братве про сына скажешь, своими руками шею сверну.

– Давно это было?

– Да нет, не очень… А ты что, не знал?

– Ну, ты же не говорила, я и не знал.

– Я же не враг себе такое говорить…

– Думаешь, эта воронежская нас могла слить?

– Да нет, это я к слову. Она овца, ее дело – тихо в тряпочку молчать…

– Степа где?

– Уехал. Я же сказала, что домой подался.

– Ты за ним едешь?

– А кому это надо?

– Может, вы на пару с ним нас вложили?

– Валера, тебе надо успокоиться…

– Смотри, я ведь узнаю, кто иуда. Если ты, из-под земли достану!

– Тебе самому под землю прятаться надо. И мне тоже. Если это правда чечены, бежать нам надо…

Раздались короткие гудки. То ли она сама на кнопку сброса нажала, то ли деньги на счету закончились.

– Москва – Воронеж, хрен догонишь, – убирая в карман мобильник, медленно, в раздумье проговорил Валера.

– Что, в Воронеж едем? – спросил Бычок.

– Я думал, ты совсем тупой, – раздраженно хмыкнул он. – Аты хоть чуть-чуть, да соображаешь.

Теперь Валера знал, почему Жук упомянул Воронеж, когда речь зашла об «общаке».

– Петлюра, ментовская ксива при тебе?

– Да.

Начать нужно было с распечатки разговоров, которые Жук вел со своего телефона. Глядишь, и промелькнет воронежский номерок.

Гаишник с лейтенантскими погонами поигрывал своей палочкой. И на джип смотрел сквозь хищный прищур. Классический соловей-разбойник с большой дороги, со свистком.

– Бычок, давай, как по нотам, не облажайся! – сквозь зубы процедил Ватера.

Менты их не щадили. За пятьсот километров, что прошли они до Воронежа, тормозили три раза. Статья одна – нарушение скоростного режима. Но каждый раз гаишники унюхивали перегар от Бычка. А это деньги, чтобы откупиться… Хорошо, обыскивать не лезли. Стволы-то под куртками незаконные… Совсем оборзели менты. Террористы им везде мерешатся… Хорошо, Ильяса с ними не было, он татарин, считай, нерусский. С ним бы точно пришлось руки на капот ставить. А так штраф по завышенному тарифу заплатили, и все, можно гулять. До следующего поста…