– Не более того, на чем он настаивает.

– Совершенно неважно, до какой степени Коса неправ, – заметил Муландер. – Он скорее умрет, чем признает свою ошибку.

– Но сейчас мы собрались не для того, чтобы обсуждать Косу. – Эльвин встретился взглядом с остальными, желая подчеркнуть значительность своих слов. – И я думаю, что этот хиппи прав. Смотрите сами. – Он включил проектор; на стене появились кадры, снятые камерой наблюдения в банке. – Эти кадры сделаны в отделении Торгового банка в южной части города непосредственно перед их последней встречей 2 мая. Здесь вы видите, как Брисе входит.

Мужчина с гладко выбритой головой, в очках в роговой оправе и свободном пиджаке, надетом на футболку, проходит через вестибюль в помещение банка и оглядывается.

– Но это же точно он! – воскликнула Тувессон. – Значит, я ничего не понимаю. А вы? – Она посмотрела на остальных. – Ты действительно уверен в том, что это снято на прошлой неделе?

– Достаточно только посмотреть на время в углу экрана. – Муландер показал лазерной ручкой.

Тувессон права, подумал Фабиан. Конечно, кадры были сделаны сбоку и сверху, и если бы Коса не был на сто процентов уверен в своей правоте, не было бы никакого сомнения в том, что в банк вошел Петер Брисе.

– А вот Рикард Янссон, – продолжил Эльвин, когда возле с обритым человеком появился крупный мужчина в слишком тесной рубашке. – А теперь смотрите дальше.

На потолке появились кадры, сделанные под другим углом камерой, которая находилась ниже и показывала двух мужчин сбоку и спереди. Эльвин поставил на паузу кадр, запечатлевший лицо мужчины, и в тот же момент Фабиану и его коллегам стало ясно, что у Утеса и Эльвина достаточно оснований, чтобы поднять большой палец.

Мужчина, который жал руку своему новому менеджеру в банке, действительно напоминал Петера Брисе, но это был не он, а кто-то другой – человек, который, по-видимому, не только убил Брисе, но и присвоил себе его жизнь.

Крис Даун целую ночь не сомкнул глаз и теперь расплачивался за это не проходящей головной болью. Конечно, он не собирался спать по ночам. Нет, теперь, когда наконец весь дом был в его распоряжении, он мог вернуться к своему старому режиму: спать днем, а ночью работать в студии. Ему нравилось, что все в мире спят, а он один на всей планете бодрствует. Ночью он ощущал прилив творческих сил, и, по правде говоря, все его композиции, занявшие первые номера в списке рекордов Billboard, были созданы в самое темное время суток.

Но последняя ночь или все последние сутки было не чем иным, как одним большим фиаско. Он испробовал все. Но что бы он ни делал, ему никак не давался ритм. Аккорды и мелодии казались жалким повторением его предыдущих композиций. Словно эта проклятая птица унесла на своих крыльях всю его творческую энергию.

В два часа Крис сдался и лег спать, но сон не шел. Происшествие в гараже не давало ему уснуть. Одна его половина говорила о том, что птица всего лишь проникла через открытую дверь в постирочную, а другая напоминала о том, что он никогда не забывал закрывать за собой дверь.

Он хотел было заявить в полицию, но решил, что вероятнее всего это не более, чем галлюцинации. И, тем не менее, не смог удержаться и стал методически осматривать весь дом. Все выглядело точно так, как обычно. Каждый предмет лежал на своем месте. И вновь обретя спокойствие, Крис с удовольствием съел хороший завтрак, прежде чем идти в студию.

К сожалению, довольно скоро он перешел к экрану наблюдения и стал систематически просматривать кадры, снятые разными камерами. Первые часы это было хуже никотиновой зависимости. Его все время тянуло к экрану, где он проверял, нет ли в доме посторонних. Но после обеда, как следует прогулявшись по полям, он ограничил себя и подходил к монитору максимум раз в три часа. Это помогло ему сосредоточиться на музыке и даже написать нечто по-настоящему перспективное.

Сейчас до следующей проверки оставалось только две минуты. Две минуты, когда он все равно ничего не мог делать, кроме как ждать. Поэтому он встал, перешел в другую часть студии и включил монитор, который сразу же начал показывать кадры, которые он запрограммировал. Сначала офис, где за афишей в рамке его старой метал-группы Crazy Motherfuckers находился встроенный в стену сейф. Потом показались постирочная и гараж, а затем камера вывела его из дома к воротам у длинной аллеи.

По какой-то причине ворота были открыты.

Это было странно, и Криса сразу же окатила волна холодного пота, а сердце заколотилось так, словно хотело вырваться из груди. Дрожащими руками он взял пульт, выключил ролик и пошел обратно к камере у входа. Но не успел, поскольку система переключилась на следующую наружную камеру и показала подъехавший грузовик, который остановился на покрытой гравием дорожке на полпути к дому.

– Какого черта, – услышал он собственный голос, остановив кадр и увеличив грузовик, на котором как раз опускалась погрузочная платформа.

– Нет, что за дьявольщина, – прошипел он и вышел из студии.

Кто бы ни вторгся на его территорию, он им покажет. Он сдал охотничий экзамен и, если понадобится, без малейших колебаний сделает предупредительный выстрел. Но сначала позвонит в полицию.

Выйдя из студии, Крис достал свой мобильный, разблокировал его и набрал номер экстренной службы 112, но не дозвонился. Сделав еще одну попытку, понял, что нет гудка. А ведь он даже сменил оператора, чтобы улучшить связь. Он поднял телефон как можно выше, но, не добившись никакого результата, подошел к панорамному окну в гостиной, где телефон всегда хорошо ловил.

Сигнал дверного звонка он выбирал по меньшей мере так же тщательно, как оборудовал студию. По мнению Жанетты, он переусердствовал и его фанатизм носил болезненный характер. Она не могла понять, зачем тратить так много энергии на какое-то звяканье. Но дело было именно в этом. Все мелодии, которые он испробовал, действовали ему на нервы, а значит, что стоило кому-то прийти и позвонить в дверь, как у него сразу же портилось настроение.

В конечном итоге он подключил дверной звонок к сэмплеру, который, в свою очередь, соединил с домашней системой хай-фай со скрытыми усилителями в каждой комнате. Таким образом Крис мог создать персональный звук для дверного звонка. Сейчас это был спокойный и гармоничный плеск волн, который он записал на побережье к северу от Роо. Но теперь в звучании спокойных волн слышалось что-то предательское.

В его дверь звонили. Кто осмелился заехать на грузовике на его территорию и к тому же иметь наглость позвонить ему в дверь? На смену страху пришла злость. Он ни за что не позволит этой сволочи продолжать отвлекать его внимание. Это его выходные.

По пути в холл Крис испытывал такую злобу, будто ждал в длинной очереди и попал к какому-то некомпетентному идиоту, который ни хрена не знает о том, что такое поддержка клиентов. И когда он все же отпер входную дверь и открыл ее, собирался так сильно отругать посетителя, что кому угодно стало бы стыдно.