– Согласны с моим планом? – спросил Антипатр.

– Согласны, – сказал Ирод. А Фасаил спросил:

– Что станешь делать ты, отец?

– Вернусь в Иерусалим, – ответил Антипатр. – Боюсь, что теперь главная угроза нам будет исходить от Малиха, сумевшего подчинить своему влиянию Гиркана…

6

Все произошло так, как и запланировал Антипатр. Вступив в Сирию, Ирод и Фасаил соединились с войсками Антония и, обезопасив фланги его армии, двинулись к Апамее. Басс уже ждал прибытия Антония и выдвинул свои войска из города, чтобы сразиться с ним на открытой местности. Антоний развернул свою армию фронтом и, не вступая в сражение с войсками Басса, стал теснить их к городу. Ирод и Фасаил перестроились и короткими атаками с флангов стали загонять воинов Басса на улицы Апамеи. Здесь-то и произошло главное сражение, ради которого была затеяна война сторонников Цезаря со сторонниками Помпея. Удар по войскам Басса был нанесен одновременно с трех сторон: с противоположных концов длинных широких улиц наступали отряды Ирода и Фасаила, не давая возможности противнику вырваться из города; по фронту наступал с основными силами Антоний, за которым следовали телохранители Антипатра, рассекая лишившихся централизованного управления воинов Басса на мелкие неорганизованные группы, и уничтожали их. В пылу сражения Ирод увлекся и врезался на своем коне в самую гущу противника. За ним поспешили его телохранители. Воздух заполнился звоном мечей и криками сражающихся. Кровь лилась рекой. Ирод оказался один на один с всадником в золоченых доспехах. Он поднял коня на дыбы и уже занес было меч над римлянином, чтобы поразить его, когда конь под ним, пронзенный копьем, пал, увлекая за собой седока. Ирод, зацепившись ногой в стремени, завертелся ужом, чтобы высвободить ногу из-под тяжести коня. Всадник в золоченных доспехах спешился, выбил из руки Ирода меч, которым он продолжал размахивать, и помог ему встать на ноги.

– Дьявол! – восхищенно сказал римлянин. – Ты сражался, как лев! Как тебя зовут?

– Ирод, сын Антипатра, – ответил Ирод, с трудом переводя дыхание и еще не веря, что сражение закончилось. – А как твое имя?

– Марк Антоний, – ответил римлянин, дружески похлопывая Ирода по спине. – Не сын ли ты того Антипатра, который выступил на стороне Цезаря в Александрийской войне?

– Сын.

– Достойный сын достойного отца! – похвалил Антоний Ирода. – Твой отец помог Цезарю добыть победу, а ты помог разбить помпеянцев мне. Надо бы выпить за нашу общую победу?

– С радостью, – сказал Ирод, – у меня пересохло в горле.

Так состоялось знакомство нашего героя с Марком Антонием, сыгравшем в дальнейшей судьбе Ирода важную роль.

На пиру, устроенном Антонием в честь разгрома противников Цезаря, Ирод познакомился еще с одним знатным римлянином – Мурком, которого Цезарь прислал в качестве нового наместника Сирии. Сразу же по окончании пира Антоний вернулся в Рим, где оптиматы продолжали плести интриги против Цезаря и популяров. Прощаясь, он пригласил Ирода в гости, обещая показать ему не только Рим, но и всю Италию. Ирод, в свою очередь, пригласил Антония в Галилею и обещал показать ему всю Иудею, включая Иерусалим. Расстались они друзьями.

1

Вернувшись в Сепфорис, Ирод заскучал. Административная работа была не для него. К Дорис он окончательно остыл. Ирод по-прежнему много времени уделял учениям, но с некоторых пор с этой работой стали лучше справляться спасшие его во время первого неудачного похода в Сирию гиганты-кавалеристы Юкунд и Тиранн, которых он произвел в офицеры. В это же время Ирод пристрастился к вину и женщинам, и обе эти страсти надолго стали спутниками его жизни, от которых он избавится лишь к старости [55]. Однако кипучая натура Ирода требовала чего-то большего, требовала умственного приложения своим силам, и тогда он вспомнил о начатом им дневнике. Перечитав написанное, он продолжил рассказ о своем прадеде, о котором знал по рассказам деда и отца.

Смышленый мальчишка, выиграв в Мемфисе торги на откуп налогов у опытных иудеев, Антипатр летел на родину, как на крыльях, предвкушая, как обрадуется его победе Иуда Маккавей. Здесь, однако, его ожидало горестное известие: его старший друг и покровитель пал в бою с сирийцами. Молодой Антипатр снова почувствовал себя сиротой.

Так, в сущности, оно и было: прадед Ирода лишился самого близкого ему человека. Братья Иуды недолюбливали Антипатра, продолжая дразнить его «необрезанным». Антипатр платил им такой же нелюбовью. С гибелью Иуды он отдалился от них, считая, что братья незаслуженно называют себя Маккавеями, и занялся исключительно тем делом, какое выхлопотал себе в Египте: сбором налогов. В короткое время он сколотил огромное состояние. Поселившись в Петре, он вырубил себе в скале сказочной красоты дворец в греческом стиле, женился на идумеянке и зажил жизнью состоятельного человека, который может позволить себе любой каприз. Иудеи тем временем воевали с соседями, то беря над ними верх, а то уступая им в силе. Антипатр же раз в год покидал свое убежище в Петре, объезжая Иудею и собирая налоги. Не довольствуясь своей законной долей, он присваивал дополнительные суммы, подделывая записи в налоговых книгах, и считал себя при этом благодетелем иудеев, поскольку обеспечивал их безопасность на южной границе.

Антипатру-старшему было уже далеко за тридцать, когда его жена соизволила, наконец, одарить его наследником, которому он дал свое имя. Вернувшейся из пещеры жене [56]он только и сказал: «Благодарение Предвечному, что ты не стала, подобно Аврааму и Сарре, дожидаться, когда мне исполнится сто лет, а тебе девяносто, прежде чем ты родишь мне сына, а Идумее защитника». Антипатра-младшего, деда Ирода, едва ему исполнилось семь лет, Антипатр-старший отправил в Афины, чтобы тот постиг там все греческие премудрости. Дед Ирода учился в Греции до девятнадцати лет, затем вернулся на родину, и Антипатр-старший тут же женил его. Дед уступал прадеду в находчивости, но превзошел его в деловой хватке. На торгах на откуп податей он неизменно выигрывал у всех своих конкурентов, так что с ним теперь считались не только египтяне и сирийцы, но и Маккавеи.