— Ладно, — покраснев, буркнул Тамм. — Не сыпьте мне соль на рану. — Он покосился на Лейна. — Но если я знаю мистера Лейна, что-то недавно ударило его, как тонна кирпичей. Если это не рост убийцы, то что же?

— Право, инспектор, — пробормотал Лейн, — бы заставляете меня краснеть за мое искусство. Неужели я произвел на вас такое впечатление? — Он сжал руку Луизы, которая сразу же продолжила рассказ.

Все произошло очень быстро. Шок, материализация из вечной тьмы твердого тела, реализация во плоти и крови ее бесформенных страхов вызвали обморочное состояние. Луиза с ужасом осознала, что теряет сознание и ее колени подгибаются. Падая, она сильно ударилась головой о пол и больше ничего не помнит до тех пор, пока ее не привели в чувство рано утром…

Руки Луизы опустились, плечи поникли, и она вернулась к качалке. Капитан Триветт снова потрепал ее по щеке. Она устало прижалась к его ладони.

Мистер Друри Лейн вопрошающе посмотрел на двух компаньонов. Оба выглядели озадаченными. Вздохнув, он подошел к креслу Луизы.

«Вы кое-что упустили. Какую именно щеку ощутили ваши пальцы?»

Изумление на миг вытеснило усталость с лица женины. «Разве я об этом не упомянула?» — читали они в ее чертах. Затем пальцы зашевелились опять, и мисс Смит перевела с дрожью в голосе: «Это была гладкая мягкая щека». Если бы позади него разорвалась бомба, инспектор Тамм не мог быть сильнее ошарашен. Его тяжелая челюсть отвисла, а глаза уставились на неподвижные пальцы Луизы Кэмпион, как будто он не верил ни им, ни своим ушам. Окружной прокурор недоверчиво смотрел на сиделку.

— Вы уверены, мисс Смит, что перевели правильно? — спросил он.

— Именно это она и сказала, сэр, — нервно отозвалась мисс Смит.

Инспектор Тамм тряхнул головой, как боксер после сильного удара, — его обычная реакция на удивление, — и сердито уставился на Луизу.

— Гладкая и мягкая? — воскликнул он. — Быть не может! Ведь щека Конрада Хэттера…

— Значит, это была щека не Конрада Хэттера, — спокойно сказал Друри Лейн. — К чему цепляться за предвзятое мнение? В конце концов, если показания мисс Кэмпион достойны доверия, нам придется пересмотреть наши данные. Мы знаем, что убийца прошлой ночью надевал туфли Конрада, но ошибочно предполагать, как делали вы и мистер Бруно, что их надевал непременно сам Конрад.

— Вы, как всегда, правы, — пробормотал Бруно.

Но Тамм, как бульдог, на которого он походил, не желал так легко признать свое поражение. Скрипнув зубами, он рявкнул на сиделку:

— Используйте это чертово домино и спросите ее, уверена ли она в своих словах и насколько гладкой была щека!

Мисс Смит испуганно повиновалась. Пальцы Луизы энергично забегали по панели. Она кивнула, и ее руки вновь произнесли:

«Я не ошиблась. Щека была очень гладкой и мягкой».

— Похоже, она достаточно уверена, — пробормотал инспектор. — Спросите, не могла ли это быть щека ее единоутробного брата Конрада.

«Нет, не могла. Я уверена, что это была не мужская щека».

— Ладно, — вздохнул инспектор. — Мы вынуждены ей верить. Значит, это был не Конрад и не мужчина. Теперь нам остается искать женщину.

— Она, должно быть, надела туфли Конрада Хэттера, чтобы оставить ложный след, — заметил окружной прокурор. — Это означает, что порошок специально рассыпали на ковер. Убийца знал, что туфли оставят отпечатки, и что мы будем искать соответствующую им пару.

— Вы так думаете, мистер Бруно? — спросил Лейн.

Прокурор нахмурился.

— Нет, я не стараюсь выглядеть умником, — с беспокойством добавил актер. — Во всем этом есть нечто очень странное.

— Что тут странного? — осведомился Тамм. — Бруно все объяснил.

— К сожалению, далеко не все, инспектор. — Лейн манипулировал металлическими буквами Брайля, составляя вопрос:

«Не могла эта щека принадлежать вашей матери?»

«Нет, нет, нет! — сразу последовал протестующий ответ. — У мамы было морщинистое лицо, а щека была гладкой».

Лейн печально улыбнулся. Во всем, что сообщало это удивительное существо, ощущалась правда. Тамм мерил комнату слоновьими шагами, а Бруно выглядел задумчивым. Капитан Триветт, доктор Мерриэм и мисс Смит стояли неподвижно. Лицо Лейна стало решительным. Он снова составил слова:

«Подумайте как следует. Вы не помните что-нибудь еще?»

Прочитав вопрос, Луиза заколебалась и откинулась на спинку качалки. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону, словно ловя ускользающее воспоминание.

— У нее что-то вертится в голове! — воскликнул Лейн, изучая пустое лицо. — Нужно только подтолкнуть ее!

— Но что именно? — откликнулся Тамм. — Мы узнали все, на что могли надеяться…

— Нет, — возразил Лейн. — Мы имеем дело со свидетелем, у которого атрофированы два из пяти чувств. Единственные контакты Луизы с внешним миром — вкус, осязание и обоняние. Любые реакции, которые могли возникнуть у свидетеля с помощью грех оставшихся чувств, — наши единственные ключи к разгадке.

— Я никогда не думал об этом с такой точки зрения, — задумчиво промолвил Бруно. — И она уже предоставила нам один ключ с помощью осязания. Возможно…

— Вот именно, мистер Бруно. Надеяться на ключ с помощью вкуса тщетно. Но обоняние — другое дело. У нас есть все причины верить… Если бы она была животным — например, собакой, — способным передавать чувственные впечатления, как просто бы это было! Тем не менее ее обонятельные нервы, вероятно, гиперчувствительны…

— Вы абсолютно правы, мистер Лейн, — тихо сказал доктор Мерриэм. — В медицине было немало диспутов о проблеме компенсации чувственных впечатлений. И Луиза Кэмпион — великолепное решение этой проблемы. Нервы в кончиках ее пальцев, вкусовые нервы языка и обонятельные носа развиты необычайно остро.

— Все это прекрасно, — начал инспектор, — но я…

— Терпение, — прервал Лейн. — Возможно, мы идем по необычному следу. Мы обсуждаем обоняние. Она ведь сразу почувствовала запах рассыпавшегося талька. Не исключено… — Он быстро наклонился и переложил металлические блоки на панели Брайля:

«Вы ощущали какой-нибудь запах, кроме запаха порошка? Подумайте».

Когда пальцы Луизы блуждали по блокам на панели, лицо ее приняло одновременно торжествующее и озадаченное выражение, а ноздри начали раздуваться. Она явно пыталась ухватиться за какое-то воспоминание. Внезапно она издала пронзительное мяуканье, очевидно свидетельствующее о возбуждении. Ее пальцы быстро задвигались.

Мисс Смит разинула рот, глядя на эти движения.

— Трудно поверить, что она знает, что говорит…

— Да? — возбужденно воскликнул окружной прокурор.

— Луиза утверждает, — продолжала сиделка неуверенно, — что когда она коснулась лица и стала терять сознание, то почуяла…