И вот, через неделю после встречи с лорд-мэром, она спустилась в Нижнее Брюхо, чтобы поговорить с ним.

* * *

Тюрьма представляла собой комплекс зданий, расположенных вокруг основания гигантской силовой опоры, и по площади не уступала большому городу. Следуя указателям, Кэтрин добралась до административного корпуса, металлической сферы, установленной на ржавом помосте и медленно вращающейся, дабы надзиратели могли присматривать из окон за тюремными блоками, площадками для прогулки и бассейнами, в которых выращивались водоросли. В холле неоновый свет отражался от белого металла стен, пола и потолка. Едва Кэтрин переступила порог, ей навстречу вышел Инженер.

— Собакам сюда вход воспрещен, — заявил он.

— Это — не собака, это — волк, — ответила Кэтрин с ослепительной улыбкой, и Инженер отскочил назад, когда Собака попытался обнюхать его резиновый плащ. На лысом черепе Инженера краснели пятна экземы, тонкие губы на строгом лице, похоже, никогда не расходились в улыбке. «Надзиратель Ниммо» — прочитала Кэтрин на табличке, которая висела на груди у Инженера и, прежде чем тот смог высказать еще какие-нибудь претензии, показала ему золотой пропуск и добавила: — Я здесь по поручению моего отца, Главного Историка. Я должна повидаться с одним из ваших подмастерьев, его фамилия Под.

Надзиратель Ниммо моргнул.

— Но… но… — от изумления он чуть не лишился дара речи.

— Я пришла прямо из кабинета Магнуса Кроума, — солгала Кэтрин. — Если хотите проверить, позвоните его секретарю…

— Нет, я уверен, что все так и есть… — пробормотал Ниммо. Ни у кого, кроме членов Гильдии, никогда не возникало желания поговорить с подмастерьем, и ему это не нравилось. Возможно, существовала инструкция, запрещающая такую встречу. Но ему не хотелось чинить препятствия человеку, который лично знал лорд-мэра. Он попросил Кэтрин подождать, а сам поспешил в кабинет в дальнем конце холла, отделенный от него стеклянной стеной.

Кэтрин ждала, поглаживая Собаку по голове и улыбаясь лысым, одетым в белое людям, которые проходили мимо. Вскоре Ниммо вернулся.

— Я нашел подмастерья Пода. Его перевели в сектор номер шестьдесят.

— Отлично, мистер Ниммо. — Кэтрин просияла. — Вы вызовете его сюда?

— Разумеется, нет, — ответил Инженер, которому, конечно же, не нравилось получать приказы от дочери простого Историка. Но, если она хотела увидеть сектор 60, он мог проводить ее туда. — Следуй за мной. — Он направился к маленькому лифту. — Сектор номер шестьдесят на подпалубном уровне.

На подпалубный уровень, который находился у самой земли, сливались канализационные стоки Лондона. Кэтрин читала об этом в школьных учебниках и приготовилась к долгому спуску, но она и представить себе не могла, какой ее встретит запах. Волна невероятного смрада накатилась на нее, едва кабина лифта остановилась и двери начали приоткрываться. Она словно окунулась в выгребную яму.

— Это сектор поля шестьдесят, один из наших наиболее интересных экспериментальных участков. — Ниммо вроде бы и не замечал тошнотворного, выворачивающего наизнанку запаха. — Заключенные, приписанные к этому сектору, помогают в создании и исследовании новых способов переработки городских отходов.

Кэтрин вышла из кабины, зажав нос платком. Очутилась в огромном, плохо освещенном помещении. Увидела перед собой три большущих чана, каждый по величине превосходил виллу Клио-Хауз вместе с садами. Вонючая, желтоватокоричневая жижа стекала в чаны из множества труб, спускающихся с низкого потолка, люди в серых тюремных робах ходили в чанах по грудь в этой жиже и разравнивали поверхность граблями на длинных ручках.

— Что они делают? — спросила Кэтрин. — Что это за гадость?

— Отходы, мисс Валентин, — с гордостью ответил Ниммо. — Стоки. Вторичный продукт. Результат жизнедеятельности человеческих организмов.

— Вы хотите сказать… какашки? — ужаснулась Кэтрин.

— Благодарю, мисс Валентин. Возможно, это то самое слово, которое я искал. — Ниммо сверлил девушку взглядом. — В нем нет ничего непристойного, уверяю тебя. Мы все… э… время от времени ходим в туалет. Так вот, теперь ты знаешь, куда в итоге попадают твои… э… какашки. «Нет отходам — всё в дело!» — таков девиз Инженеров, мисс. Должным образом переработанные человеческие экскременты становятся отличным топливом для двигателей нашего мегаполиса. И мы ищем способы превращения их во вкусную и питательную еду. Наших заключенных мы ничем другим и не кормим. К сожалению, они умирают. Но, я уверен, это временные неудачи.

Кэтрин подошла к краю ближайшего чана.

«Я попала в Страну без солнца, — подумала она. — О, Клио! Это земля мертвых!»

Но даже Страна без солнца не могла быть такой ужасной, как это место. Густая жижа колыхалась и перекатывалась, выплескиваясь через край чана, когда Лондон поднимался или опускался по склону очередного холма. Мухи тучами кружили над чанами, садились на лица и тела заключенных. Их обритые головы поблескивали в сумраке, лица напоминали застывшие маски, когда они зачерпывали жижу и выливали в вагонетки, которые другие заключенные подкатывали к чанам. За ними приглядывали подмастерья-Инженеры с суровыми лицами, размахивавшие длинными черными дубинками. Кто радовался, так это Собака. Он то и дело натягивал поводок, принюхивался, поглядывал на Кэтрин, словно благодарил за то, что она привела его к источнику таких интересных запахов.

С трудом удерживая в желудке обед, она повернулась к Ниммо:

— Бедные люди! Кто они?

— Из-за них волноваться нет нужды, — ответил надзиратель. — Заключенные. Преступники. Они это заслужили.

— А за что они попали в тюрьму?

— Кто за что. Кражи. Уклонение от уплаты налогов. Критика нашего лорд-мэра. К ним очень хорошо относятся, будь уверена. А теперь давай найдем подмастерья Пода…

Пока он говорил, Кэтрин не отрывала глаз от чана, рядом с которым стояла. Один из мужчин, работавших в нем, остановился, выпустил из рук грабли, схватился за голову, словно от сильной боли. Заметила его и девушка-подмастерье. Подошла к самому краю и ткнула дубинкой. Полетели синие искры, заключенного качнуло в одну сторону, в другую, он повалился набок и исчез в нечистотах. Остальные заключенные угрюмо смотрели на то место, где он только что стоял, слишком испуганные, чтобы подойти и помочь.

— Сделайте хоть что-нибудь! — воскликнула Кэтрин, повернувшись к Ниммо, который словно ничего не заметил.

Другой подмастерье подбежал к чану, приказал заключенным помочь своему товарищу. Двое или трое подняли его из зловонной жижи, еще один подмастерье наклонился и вытащил его из чана, при этом изрядно забрызгавшись. Он был в маске, как и многие надзиратели, но Кэтрин узнала его еще до того, как стоявший рядом с ней Ниммо прорычал: «Под!»

Подмастерье Под уложил едва не утонувшего заключенного на железный пол между чанами и водой из шланга смывал вонючую жижу с лица. Девушка-подмастерье, та самая, что ткнула беднягу дубинкой, с отвращением смотрела на него.