– И каким вы себе его представляете?

– Какой-нибудь толстый, лысый, вредный, злобный и ленивый дядька.

– Почему вы его так охарактеризовали?

– Потому что деятельный человек никогда не заведет себе такое количество помощников.

– А если у него такой огромный объем работы, что без такого количества помощников никак не обойтись? Если компания крупная?

– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Даже у президента меньше помощников, чем у вашего управляющего. – Посмотрев на закрытые двери лифта, я вновь нажала на кнопку четвертого этажа и как-то растерянно спросила: – А почему мы не едем?

– Действительно, почему мы не едем? – всполошился мужчина и тоже принялся нажимать на все кнопки подряд. – Чертовщина какая-то!

Осознав, что мы застряли, мужчина посмотрел на часы, побагровел и принялся нажимать кнопку вызова диспетчера, но нам так никто и не ответил. Правда, после этого лифт немного проехал и завис где-то между этажами.

– У нас вчера кабину лифта меняли, – раздраженно сообщил мне разнервничавшийся мужчина. – Видимо, плохо поменяли. Неполадки какие-то.

– А мы что, сегодня первые на этом лифте едем?

– Да нет, конечно, тут уже полное здание сотрудников. Не по лестнице же они все поднимались. Но почему-то лифт сломался именно тогда, когда в него сели мы.

– А диспетчер почему не отвечает?

– Да кто ее поймет, почему она не отвечает? Спит, что ли? Так уже время черт-те сколько! Может, отошла куда? Всех уволю, гады!

– Для того чтобы всех уволить, нужно сначала открыть двери лифта, – заметила я.

– Вот как только двери откроются, так всех и уволю, сволочей!

– Да не волнуйтесь вы так, – попыталась успокоить я незнакомца. – Не будем же мы здесь вечно сидеть. Сейчас придет диспетчер, обнаружит поломку, сообщит монтерам, и нас отсюда вытащат.

Мужчина постучал себя по карманам и растерянно развел руками:

– А я, как назло, мобильник в машине оставил.

– Не волнуйтесь. У меня есть мобильный, – улыбнулась я и полезла в свою сумочку, но как только взглянула на дисплей телефона, улыбка тут же сползла с моего лица – шкала приема была нулевая.

– Он здесь не ловит.

– Что, совсем не берет?

– Нет, – протянула я телефон мужчине. – Можете убедиться сами.

– Странно, а мой в лифте всегда берет. Я по своему телефону постоянно в лифте разговариваю.

– Значит, у вас оператор связи другой.

Сначала мы пытались стучать по дверцам лифта и звать на помощь. Обеспокоенные сотрудники кричали нам, что нужно немного потерпеть и сейчас все уладят.

Чуть позже мы замолчали и принялись с интересом разглядывать друг друга. Аромат мужского одеколона становился все сильнее и сильнее. Мне безумно нравился этот запах, потому что это был запах мужчины, и этот мужчина был красивым, интересным и, если хотите, дорогим. Я даже подумала, что подобный мужчина – мечта многих женщин, любая мечтала хотя бы на короткий промежуток времени очутиться в его мимолетной власти.

– Вам плохо? – нарушил ход моих мыслей мужчина.

– Нет. А с чего вы взяли?

– Вы побледнели.

– Это от недосыпания. У вас такой приятный одеколон.

– Вам и вправду нравится?

– Очень.

– А мне казалось, что я сегодня слишком уж… того… Здесь и так душно, а еще этот одеколон… Вам, наверное, от этого плохо.

– Мне хорошо, – честно ответила я и пристально посмотрела мужчине в глаза. – Этот запах так сильно дурманит…

– Вы находите?

– Чем дольше вдыхаешь его, тем сильнее хочется потерять голову.

Я бросила на спутника вызывающий взгляд. Мужчина тут же смутился и опустил карие глаза.

– Александр Остапович! Вы меня слышите?! – послышался где-то снаружи мужской голос.

– По-моему, это вас зовут.

– Александр Остапович, проблема! Кабину переклинило! Связи с диспетчером нет, потому что микрофон не работает!

– Какой еще микрофон? О чем они говорят?

– Они предлагают нам побыть неопределенное время вдвоем в этом лифте, – игриво ответила я и бросила на мужчину огненный взгляд.

Он тут же отвел глаза в сторону. В этот момент в кабине погас свет.

– Да вы что там, совсем охренели?! – в ярости закричал Александр Остапович. – В кабине света нет! Включите нам хотя бы свет! Я вас всех поувольняю, как только отсюда выйду!

– Потерпите. Вчера кабину меняли, видимо, поставили бракованную, с кучей дефектов. Мы уже ремонтную службу вызвали.

– И сколько будет ехать ваша служба?

– Потерпите! Видно, серьезная поломка.

– Да что вы заладили как попугаи – потерпите да потерпите! Терпим, только вот не знаю, насколько у нас хватит терпения, а то я двери этого лифта сам вышибу!

– Успокойтесь. – Я нащупала в темноте руку мужчины. – Не стоит так волноваться. Можно, я буду держать вас за руку, а то я в такой темноте еще никогда не была. Даже жутковато как-то.

– Конечно, держите.

– Спасибо.

– Давайте хоть познакомимся, что ли, – предложил мужчина.

– Я поняла, что вас зовут Александр Остапович.

– Для вас я – просто Саша.

– А я для вас – просто Юля.

– Вот мы и познакомились.

Новый знакомый крепко прижал меня к себе. Я вздохнула, волна возбуждения поднималась все выше и выше. Почувствовав нежный поцелуй в шею, я, к своему удивлению, даже не попыталась сопротивляться и поняла, как все это время мне не хватало страсти и ласки.

– Не отталкивай меня, – прошептал мне на ухо Александр.

– Не буду, – неожиданно ответила я.

– Я так одинок…

– Разве такие мужчины могут быть одинокими?

– Могут.

– Я тоже так одинока…

– Разве такие женщины, как ты, могут быть одиноки?

– Могут. Еще как могут! Такие, как я, чаще всего одиноки.

Если бы хоть кто-то когда-то сказал мне, что я отдамся первому встречному, незнакомому, но чертовски красивому мужчине прямо в застрявшем лифте, я бы никогда в это не поверила и рассмеялась бы этому человеку в лицо. Преданная жена, мать, да и вообще, женщина, у которой никогда не сносило голову, считающая случайный секс чем-то аморальным, грязным и из ряда вон выходящим. То, что мы совершенно незнакомые люди, еще больше меня заводило, подхлестывало и раззадоривало. Мне казалось, что этого мужчину я ждала долгие годы, чтобы вот так легкомысленно ему отдаться, почувствовать себя доступной и даже порочной. Мне хотелось, чтобы он внес в мою жизнь хоть немного цинизма, чтобы разорвал этот круг вечного самопожертвования и преданности тому, кому эта преданность совсем не нужна. Хотелось, чтобы меня трогали чужие, незнакомые руки и целовали незнакомые губы, но чтобы эти губы были такими желанными, порочными и притягательными.