Он просил камни, а ему принесли черепицу,

И Нимрод, строитель великий,

Взъярился, аки лев младоликий.

Кто — в строке 24 — был «с моим Богом в яслях осла»? Неужели ответ — свивальники? Но как-то мое внимание было привлечено к Евангелию от Луки (2:16): «И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях». Гвион схитрил. Можно ведь подумать, что Иосиф, Мария и Младенец — все были в яслях. Ответ, конечно же, — Иосиф, потому что это был самый славный миг в жизни святого Иосифа.

Кто же — в строке 23 — сказал, что находится теперь с оставшимися в живых троянцами? Согласно Неннию, Сигеберту Гемблосскому[51], Гальфриду Монмутскому и другим, Брут, внук Энея, высадился с оставшимися в живых троянцами в Тотнесе, что в Девоне, в 1074 году до н. э., то есть через 109 лет после падения Трои. Люди, которые переплыли Мор Тавх (Северное море) веков через семь, чтобы присоединиться к ним, были кимрами. Они лелеяли память о том, что являются потомками Гомера, сына Иафета, и проделали путь от Тапробана (Цейлона — см. Триаду, 54) через Малую Азию, прежде чем окончательно осели в Хлидоу в Северной Британии. Поэтому: «Я был в Азии (строка 20) и Индии, и здесь теперь с теми, кто выжил в Трое». Ответ — Гомер.

«Я знаю имена звезд на севере и на юге» в строке 8 предполагает одного из Трех Счастливых Астрономов Британии, упомянутых в «Триадах», и если судить по фразе «моя родина — страна летних звезд» (то есть Запад), которая как будто относится к этой загадке, то имеются в виду явно не грек, не египтянин, не араб, не вавилонский астроном. Идрис было имя первого из трех астрономов, и ответ скорее всего — Идрис.

«Я был на Белом Холме, при дворе Кинвелина (Кимбелина)» (строка 29), очевидно, соотносится с «я был при дворе Дона до рождения Гвидиона» (строка 12). Ответ — Врон или Бран, чья голова после его смерти была, согласно «Сказанию о Бранвен», похоронена на Белом Холме в Лондоне, чтобы защитить город от иноземных вторжений (как голову царя Еврисфея из Микен похоронили на главной дороге, ведущей в Афины, а голова, считавшаяся головой Адама, лежала в земле на северном подступе к Иерусалиму), ее откопал потом король Артур[52]. Бран ведь был сыном Дона (Дану) задолго до появления Гвидиона белгов[53].

Ответом на стих «я был в Ханаане, когда убили Авессалома» (строка 10), является, очевидно, Давид. Царь Давид перешел Иордан, ища убежище в земле Галаадской в Маханаиме, пока Иоав сражался в лесу Ефремовом. Там в воротах он и услышал весть о смерти Авессалома. Чтобы сделать приятное епархии святого Давида, Гвион соединил это высказывание с другим — «меня одарил крыльями гений прекрасного посоха». («И святой Давид!» — как добавляем мы, верные королевские валлийские стрелки, ко всем нашим тостам первого марта.) Одной из главных задач короля Хлевелина и других валлийских патриотов в дни Гвиона было освободить их церковь от британского влияния. Гиральд Камбрейский большую часть своей беспокойной церковной жизни (1145–1213) провел в борьбе за независимость епархии святого Давида от Кентербери и назначение валлийского архиепископа. Однако король Генрих II и два его сына считали, что только политически преданные нормандско-французские священники могли быть назначены в Уэльс, а мольбы валлийцев, обращенные к папе, оставались без ответа, так как могущество Анжуйских королей перевешивало в глазах Ватикана предполагаемую благодарность нищего разобщенного и далекого народа.

Кто же — строка 20 — после удаления ненужной «Азии» был «с Ноем в Ковчеге»? Думаю, Хи Гадарн, который, согласно «Триадам», привел кимров с Востока. Со своим рабочим волом он также вытащил из волшебного озера чудовищного аванка[54], который послужил причиной Всемирного Потопа. Он вырос «между колен Далана во время Потопа». Однако Чибис, как я выяснил позднее, наверняка спутал Далана с Ноем. Ной на самом деле относится к загадке о Енохе в строке 13. Строка же 20 должна читаться так: «Я вырос в Ковчеге». Однако фразу можно расширить за счет строки 33: «Я был учителем всех, кто умен». Хи Гадарн, или Могучий Хи, которого отождествляли с древним богом Хоу с Нормандских островов, был Меном, или Паламедом кимров и учил их пахать «там, где теперь стоит Константинополь», а также музыке и пению.

Кто — строка 17 — «взял песню в Котле Каридвен»? Сам Гвион. Однако Котел Каридвен — не обыкновенный ведьминский котел. Вполне разумно соотнести его с котлом на греческих вазах, и тогда имя, написанное над Каридвен, будет «Медея», богиня Коринфа, которая убила своих детей подобно тому, как это сделала Фетида. В котле она сварила старого Эсона и вернула ему молодость. Это был Котел Возрождения и Вдохновения. И все же, когда она применила свою знаменитую уловку (о которой писал Диодор Сицилийский) со старым Пелием из города Иолка, уговорив дочерей Пелия разрезать отца на куски и сварить их в котле, чтобы вернуть ему молодость, а потом обвинила их в отцеубийстве, она отвергла свое коринфское происхождение и сделала вид, будто она гиперборейская богиня. Очевидно, Пелий слыхал о гиперборейском Котле и больше верил в него, чем в коринфский Котел.

«И неизвестно, зверя или рыбы — моя плоть». Эта загадка — строка 36 — совсем нетрудная. Я помню долгий спор средневековых теологов насчет того, можно или нельзя есть казарку по пятницам и вообще в постные дни. Казарки в Британии не гнездятся. (Когда я в первый раз держал в руках их яйца, они были привезены со Шпицбергена.) Все верили, что они выводятся из морских уточек, цитируя «Оксфордский словарь английского языка»: «морских ракообразных семейства Cirripedia». Длинный перистый усик, торчащий из створок раковины, напоминал оперенье. Гиральд Камбрейский однажды видел более тысячи зародышей морской уточки, висевших на деревяшке возле моря. Кампион писал в своей «Истории Ирландии» елизаветинской эпохи: «Морские уточки, тысячи за раз, встречаются на приморских берегах… и, прогретые солнцем, становятся водоплавающими птицами». Таким образом, некоторые считали казарок рыбами, а не птицами, следовательно, монахи могли законно есть их по пятницам. Слово barnacle, как говорится в том же словаре, происходит от валлийского слова brenig, может быть, ирландского — bairneach, что означает «моллюск» или «морская раковина». Более того, другое имя казарки — brent или brant- несомненно, того же происхождения. Кай, натуралист елизаветинских времен, называл ее Anser Brendinus и писал о ней: «„Bernded“ seu „Brended“ id animal dicitur». Это указывает на связь между bren, bairn, brent, brant, bern и Браном, который, как подтверждает «Cad Goddeu», был богом Подземного Царства, ибо миграция диких гусей на север связана в легенде бриттов с переселением душ проклятых или душ некрещеных младенцев в ледовый северный ад. Кричащих гусей, которые, невидимые, пролетают ночью в небе, в Уэльсе обычно принимают за Gwm Annwm (то есть псов ада с белой шерстью и красными ушами), а в Англии за Кричащих Псов, Жадных Псов, Псов Гавриила или Свору Гавриила. Охотника обычно называют Гвином (белый) — в дохристианском Гластонбери был культ Гвина, — или Херном Охотником, или Гавриилом. В Шотландии — Артуром. «Артур», вероятно, появился из Arddu (черный) — имя сатаны в валлийской Библии. Однако в Британии его первым именем было имя Бран, то есть валлийское Врон. Рыбно-звериную загадку, таким образом, можно отнести к двум другим уже разгаданным загадкам о Вроне.