Они спустились с танцплощадки, а там опять заревела музыка, и народ кинулся в круг разминать уставшие кости.

Рей явно намеревался увести Аманду куда-то в палатку. Но она хотела теперь только одного — спрятаться, скрыться от всех. Ведь Дэн, наверно, теперь навсегда потерян для нее.

— Я хочу домой! — повторила она отчаянно и капризно, когда они вышли на центральную дорожку.

Рей вздохнул.

— Ты недовольна мною? Я хотел тебе сказать, что ты была такой красивой, я тебя давно…

— Замолчи, замолчи, замолчи! — еще отчаяннее закричала Аманда, но не зарыдала, хотя хотелось.

— О, прости, дорогая, я не должен был… Я ведь все знаю, все понимаю… Я не удержался…

— Вот, ты все понимаешь… Зачем же ты это сделал?

— Я не удержался… Ты была такая красивая… Я рискнул, я хотел обмануть судьбу, я хотел бросить ей вызов…

— Рей стоял очень близко, но не касался ее, лишь вглядывался в лицо, которое здесь, в сумерках, было ему почти не видно, вглядывался так, словно хотел каждую частицу впечатления унести с собой.

Аманда опустила голову, слезы наворачивались ей на глаза, но она все-таки их удерживала. Потом по-детски всхлипнула и замолчала.

Молчал и Рей. Потом вздохнул.

— Отвести тебя домой?

— Ох, там будет еще хуже.

— Отвести к…

— Да… Нет… Найди его. Пусть придет. Я буду ждать здесь.

— Хорошо. Это мне наказание, я его заслужил. Я ему все объясню.

— Не надо ничего объяснять! Просто скажи: она тебя ждет. А там пусть как хочет.

— Хорошо. Прости меня. Ты на меня сильно сердишься?

— Я не сержусь. Честное слово. Я тебя понимаю. Получилось так, как должно было получиться. Но дальше ничего не должно быть.

— Да, я понимаю. Пойду поищу.

Рей ушел. Аманда в изнеможении опустилась на корточки под сосной и закрыла лицо руками.

Издалека доносилась музыка, взлетали фейерверки, но сюда, на окраину лагеря, никто не заходил, словно все видели Аманду и не хотели ей мешать.

Она не знала, сколько продолжалось это одинокое видение под сосной. Она так погрузилась в свои мрачные мысли, что вздрогнула, когда совсем рядом хрустнули сухие иглы под чьей-то ногой.

Это был он. Дэн возник как привидение, почти неслышно. Она выпрямилась и стояла, боясь взглянуть ему в лицо. Он молчал и, по-видимому, не собирался начинать разговор.

В конце концов Аманда решилась:

— Прости меня.

— За что?

— За все.

— Ты ни в чем не виновата.

— Я виновата. Во всем.

— Говорю тебе, ни в чем. Раз ты меня не любишь, что прощать-то? — Дэн усмехнулся. — Зачем ты меня звала? Покаяться? Не в чем тебе каяться!..

— Не говори так со мною! — прервала его Аманда. — Да, я во многом виновата, во всем виновата, но только умоляю тебя, не говори так со мною!

— Ладно, давай без истерик. Что хотела?

Его сухой, жесткий тон загонял Аманду в угол, не давая ей ни шанса на оправдание, на то, чтобы хоть как-то изменить, оборвать этот идиотский маршрут, который вел их в никуда.

— Я хочу с тобой поговорить.

— Здесь, что ли? Пойдем куда-нибудь.

— Пойдем.

— Куда?

— Мне все равно.

Не взяв ее за руку, как надеялась Аманда, Дэн молча повернулся и куда-то медленно пошел. Это, наверно, надо было понимать как сигнал «следуй за мной».

Она молча последовала за ним, спотыкаясь о шишки и корни. Но из гордости не брала его за руку. Или из страха — вдруг он вырвет свою? Но она была готова так идти за ним всю ночь, куда угодно. Всю жизнь, может быть. Лишь бы он заговорил с ней по-человечески.

Дэн привел ее на озерный берег, на помост, с которого народ пытался ловить рыбу — так же регулярно, как и безуспешно. Они уселись рядом, свесив нога, глядя на тихую воду, на крупные яркие звезды, на Млечный Путь, — картина получалась идиллической. Если бы не то обстоятельство, что Дэна рядом с ней как бы и не было. Сидел чужой, посторонний человек, холодный, равнодушный, готовый в любую минуту сорваться и уйти навсегда.

Если я позволю ему уйти, я уже никогда его не увижу. Аманда не думала о том, что делать, что говорить. Она полностью отдалась интуиции — как тогда, когда безошибочно вывела себя к финалу того проклятого танца…

Но на сей раз интуиция должна привести ее к нужному финалу.

— Прости меня, — начала она со все той же упорной фразы.

Дэн вздохнул.

— Знаешь, я терпеть не могу выяснения отношений. Говорю же тебе: я на тебя не сержусь. Чего тебе надо?

Явно провоцирует на ссору, чтобы потом сказать, что она во всем виновата, а он… Так… спокойнее…

— Мне надо только одно: чтобы ты меня простил за то, что сделал Рей.

— Оригинальная постановка вопроса.

— Ну хорошо: за то, что я ему это позволила сделать.

— А, это уже другое. Впрочем, это твое дело.

— Я его не просила и не ожидала ничего подобного. Для меня это тоже был шок. Я ему сказала, что никакого продолжения не может быть, и попросила привести тебя — в наказание за вину. Вот и вся предыстория.

Дэн молчал и что-то разглядывал на невидимом черном горизонте.

— Ты мне веришь? Веришь моим словам?

— Да.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Аманда не поддалась на провокационный тон.

— Вот. А теперь я хочу тебе рассказать историю.

— Не нужны мне твои истории.

— Это не моя история, а наша с тобой.

Дэн вздрогнул.

— Нет, спасибо. Я уже все это пережил. Больше не хочу.

— Чего не хочешь?

— Ничего не хочу.

— Я тебя понимаю. Я хочу еще раз попросить у тебя прощения за все, за все, за все.

— Ну да, на безрыбье.

— Есть еще такое слово — жизнь, — ответила Аманда очень терпеливо и очень спокойно.

Оба замолчали. Но она теперь всем своим нутром чуяла, что Дэн не уйдет. Хотя он по-прежнему смотрел очень далеко за горизонт.

— Ты не хочешь меня прощать? Я понимаю. Я теперь только поняла, какой была к тебе жестокой. Я часто теперь вспоминаю все, что было, и ставлю себя на твое место… И знаешь, я все-таки простила бы.

— Ну, каждому лучше быть на своем месте.

— Да. Но я научилась ставить себя и на место другого, видеть ситуацию его глазами — и стала лучше понимать других. И тебя в том числе.