Он ждет еще немного, надеясь, что боль утихнет, но она лишь усиливается. Поднявшись на ноги, Мэтт переваливается через балконные перила, пару секунд балансирует и падает с третьего этажа в клумбу.

Приземляясь, он успевает сгруппироваться и перекатиться и без передышки крадется к ограде, оставляя за собой кровавый след на траве и цветах.

Мечась от одной машины к другой, он наконец оказывается у последней и проверяет обстановку у ограды. Справа, у фасада, толпятся охранники, несколько приближаются и слева. Дело дрянь. Если его заметят, то сразу откроют огонь. Убежать не получится. Мэтт вынужден вернуться к дому. Он находит неприметную дверь в комнату охраны. Внутри компьютеры и мониторы, на столе лежат рации и чей-то обед (сандвич с тунцом и большая шоколадка). Мэтт ощупывает стену, пока не находит то, что нужно: крючок с ключами от автомобиля.

Схватив первые попавшиеся ключи, Мэтт спешит обратно на стоянку. Он крадется, пригнувшись, в настоящем лабиринте из дорогих автомобилей. Нажимает кнопку брелока-контроллера. Громкий писк отключившейся сигнализации раздается с правого края импровизированной парковки. Надо пошевеливаться – охранники наверняка его услышали. Мэтт до конца не уверен, какая машина ему нужна, и жмет кнопку второй раз. Теперь писк раздается по левую руку от него. Компактный внедорожник. Мэтт снова деактивирует сигнализацию и открывает дверь со стороны пассажира. Охранники по-прежнему его не видят, но приближаются, оживленно переговариваясь. Пригнувшись как можно ниже, Мэтт тихо закрывает дверцу, и, не высовываясь, вставляет ключ в замок зажигания, и устраивается так, чтобы его ноги оказались над педалями. Он медлит. Это настоящее сумасшествие, ведь прежде он никогда не водил машину. Но другого пути нет.

Он заводит машину.

Двигатель начинает урчать, и Мэтт жмет на педаль. Слева и сзади раздаются выстрелы. Пули свистят со всех сторон, но Мэтт не останавливается, несмотря на гулкие удары по корпусу. Он уже на лужайке, из-под колес летит грязь и трава. До железной ограды рукой подать.

Стрельба усиливается, задние фонари разбиваются вдребезги, а следом и заднее стекло, но машина продолжает набирать скорость.

Внедорожник на полном ходу врезается в ограду. Мэтта бросает вперед, рычаг ручного тормоза впивается в ребра. Колено больно ударяется о приборную панель. В лицо раскрывается подушка безопасности, и Мэтт, дезориентированный, лишь в последний момент соображает, что нужно повернуть руль, чтобы не врезаться в здание напротив. Не снимая ноги с педали газа, он отчаянно борется с подушкой, чтобы забраться в водительское кресло.

Гудят клаксоны, встречные машины уворачиваются от него. Пахнет дымом. Неужели машина загорелась? Нет, это всего лишь пар, но Мэтт чувствует также и запах масла. Какие-то повреждения автомобиль все же получил – либо от столкновения с оградой, либо от пуль. Как бы то ни было, от машины нужно как можно скорее избавиться.

Мэтт прислушивается к шуму колес и щелчкам тормозов встречных машин и, быстро научившись определять дистанцию между ними, легонько поворачивает руль вправо и возвращает внедорожник на свою сторону проезжей части.

Перед ним в том же направлении едет другая машина. Отлично. Он сосредотачивает все внимание на звуке ее колес, запоминая малейшие повороты. Этот автомобиль становится для него собакой-поводырем.

Через пару минут движение становится интенсивнее, и Мэтт вынужден бросить внедорожник, чтобы избежать лишнего риска.

Остановившись у обочины, он пинком открывает дверь и бросается в придорожные кусты. Оттуда он по склону сбегает на детскую площадку, и бежит, не останавливаясь, несмотря на немеющее тело. Он понимает, что должен вернуться в общежитие как можно скорее, заштопать рану, залечь на дно и не высовываться. Попадаться полиции ни в коем случае нельзя.

Сам не зная как, он добирается до города. Восприятие начинает подводить его, то включаясь, то выключаясь. Он не помнит, сколько раз падал и вставал. Он вспотел и замерз. Кровотечение так и не остановилось, кровь капает с кончиков пальцев. Мэтт запирается в себе, стараясь таким образом спрятаться от боли.

Он изо всех сил пытается не потерять концентрацию, собирает последние силы, несмотря на приступы дрожи и тошноты, несмотря на озноб, жар и лихорадку. Наконец, он у себя в общежитии. В холле пусто, все уже наверняка улеглись спать.

Вот его комната. Фогги, как обычно, храпит и сопит. Мэтт пробирается мимо кровати в ванную и склоняется над раковиной. Кровь струйкой сбегает в сливное отверстие.

Нужно промыть рану.

Не потерять сознание.

Остановить кровотечение.

Он повторяет эти слова, будто заклинание, пока шарит рукой в аптечном шкафчике в поиске бинтов и антисептика.

Остановить кровотечение.

Не потерять сознание.

Сейчас это две важнейшие задачи в его жизни. Не справишься хотя бы с одной – и тебе конец.

Мэтт осторожно ощупывает раненую руку и едва не падает от облегчения, найдя выходное отверстие. По крайней мере, пуля прошла навылет, и обращаться в больницу не придется.

Пользуясь лишь одной рукой и помогая себе зубами, он туго заматывает рану бинтом. Голова кружится от утомления. Мэтт закидывает в рот несколько таблеток болеутоляющего посильнее и снова склоняется над раковиной, чтобы отдышаться.

Какой же он дурак! Дурак, дурак! Снова дал волю эмоциям и чуть не погиб. Почему он никак не научится?!

Мэтт споласкивает лицо водой. В ноздри въелся запах собственной крови и страха, но, вытерев лицо, Мэтт чувствует и другой аромат.

Жасмин и цитрус.

За его спиной включается душ. Вода барабанит по пластиковой шторке.

– Так и будешь стоять и заливать кровью пол, или мне тебя помыть?

Мэтт чувствует, что она ухмыляется.

Четыре года назад

Уилсон Фиск обожает зиму. Каждое утро он встает в полпятого, только чтобы посмотреть из окна на город. Фиску нравится его чистота. Легкая пороша скрывает всю грязь и словно заставляет город начать жизнь с чистого листа. Разумеется, грязь вернется, она всегда возвращается. Слякоть, мусор, чернеющий лед… Но в этот ранний час город обновляется и ждет.

– Времена меняются, Риголетто. Стыдно, что теперь с нами могут соперничать даже банды подростков.

Фиск отворачивается от окна. Внизу снег уже смешался с грязью. За каких-то три часа город снова стал грязным.

Он поворачивается боком, чтобы не заслонять своим массивным телом уличный свет, и наблюдает, слушает, как ведут переговоры главари манхэттенского преступного мира. Десять самых важных шишек в городе. Риголетто созвал их по предложению Фиска – с тех пор как Фиск спас его жизнь, старик во всем следует его советам.

– Соперничать? – срывается Марсель Бикс.

Бикс занимается морской контрабандой и контролирует оборот товаров в доках.