дорогой учитель самый почётный гость на этой аллее. Пафнутий Львович много способствовал тому, чтобы облегчить поиски простых чисел, И весьма в этом преуспел!

— Ну, как вам не стыдно! — взмолился Чебышёв. — Вы же мой ученик! Выходит, я учил вас петь дифирамбы. Что подумают обо мне мои юные соотечественники? Если им это интересно, они сами прочтут мои сочинения.

— Дорогой Пафнутий Львович, — воскликнул Ляпунов, — узнаю вашу профессорскую рассеянность! Эти милые школьники не смогут прочитать ни одной строчки в вашем сочинении. Ведь они ещё не знают высшей математики.

— Ну и что ж? — ответил Пафнутий Львович. — Пусть узнают. Пусть поскорей заканчивают школу, поступают в университет, и тогда…

На это возразить было нечего. Мы распрощались и снова двинулись дальше. И, чем дальше мы шли, тем больше учёных встречалось нам.

Мы не успевали раскланиваться. Нас окружала плотная толпа.

Здесь были и врачи, и физики, и агрономы, и литераторы, и биологи, и химики — ведь теперь без математики не обходится ни одна наука!

Всё чаще и чаще стал раздаваться гул самолётов, стрекот кибернетических машин, разряды атомных реакторов…

И вдруг мы услышали музыкальную фразу — всего только несколько нот. Но их нельзя было не узнать. Наши позывные!

Мгновение — и в небо взвилась длинная сверкающая стрела, оставляя за собой огненный хвост.

И тут же заговорило радио:

— «В Советском Союзе запущен ещё один космический корабль…»

Мощное «ура» заглушило голос диктора. И мы не узнали, под каким номером значится очередной космический корабль.

На возвышении стояла группа людей. Конечно, это были создатели ракеты. Мы протиснулись вперёд, чтобы увидеть их лица. Но это нам так и не удалось, потому что… потому что…

Мы по-прежнему сидели в школьном саду, за дощатым столом.

Какую интересную сказку вы нам рассказали, — задумчиво произнёс Олег.

— Неужели ничего этого не было? — вздохнул Сева. — Ни Четвёрки с бантиком…

— Ни балета на льду? — подхватила Таня.

— Ни Зеркальной улицы… — продолжал Олег.

— Может быть, не было, — сказал я. — А может быть, было… Посмотрите, вот листок! Мне передал его для вас один из тех, кого вы только что видели.

— Неужели? — заволновались ребята, — Покажите!

Я положил на стол страничку, вырванную из обыкновенной тетради в клетку. И ребята прочитали слова великого русского математика Николая Ивановича Лобачевского:

«Кажется, нельзя сомневаться… в истине того, что всё в мире может быть представлено числами».

Голицыно, лето 1962 г.