– Твой друг расплатился у бара.

Я кивнула:

– Спасибо!

С последним, полным сожаления взглядом она отвернулась и оставила меня одну. Мгновение в зале звучали только ее шаги, музыка и звон бокалов в баре, прежде чем вокруг меня вновь раздались голоса. Впрочем, теперь мне уже не надо было их подслушивать.

Я уставилась в свою тарелку, и нос наполнил аромат расплавленного сыра. Однако в этот раз у меня не потекли слюнки, как обычно. Наоборот, я ощущала на языке лишь горечь, из-за которой кусок в горло не полезет.

Что, черт побери, сейчас произошло? Что на меня вообще нашло? В один момент мы с Ридом пытались вместе отыскать карты, а в следующий уже ругались из-за… чего, собственно? Факта, что он меня обокрал? Того, что он планомерно разрушал свою жизнь? Какое мне вообще дело? Откровенно говоря, мне должно быть все равно. Меня не должен интересовать этот парень. Но это не так. Я не знала, что испытывала к Риду, но от этого не получалось отмахнуться.

Решительно надев свой тренчкот, я завернула сэндвич с фалафелем в салфетку и запихнула в сумку. Без понятия, что мною двигало, но я не позволю, чтобы между мной и Ридом все закончилось вот так. Он совершил ошибку – много ошибок, если быть точной, да и обширный список правонарушений – это не то, чем стоило бы гордиться. Но я не имела права его судить и оскорблять. Во мне тогда говорили ярость и отчаяние.

Естественно, выбор есть всегда, однако те или иные жизненные условия постоянно подталкивают людей то в одну, то в другую сторону. Мне и самой это слишком знакомо, и все-таки я не в курсе тех обстоятельств, которые вынудили Рида избрать именно такой путь. А до тех пор, пока они мне неизвестны, у меня нет права его осуждать.

Под любопытными взглядами некоторых посетителей я вышла из «Летучей мыши». А когда оказалась на улице, огляделась. Рида нигде не обнаружила, но далеко он уйти не мог.

Выругавшись, я уже в который раз за сегодняшний день достала волшебный компас и записку Рида. Стрелка повела меня по направлению к старой части города. И пока я торопливо шагала по улице и, сопротивляясь ветру, высматривала вокруг Рида, меня охватило чувство дежавю. Этому парню реально пора перестать от меня прятаться и убегать. Однако, вероятно, это просто природный воровской инстинкт, которым не обладал ни один магический плащ.

Невзирая на холод и зловещие тучи, несущие с собой запах дождя, на улицах было полно людей, любовавшихся огнями города. Бродили многочисленные стайки туристов, большинство из которых восхищались зданиями и фотографировали Эдинбургский замок. Одну из таких групп вела женщина в костюме: одетая в простое платье, с замысловатой прической, веревкой вокруг шеи и соответствующими следами удушения на коже. Она рассказывала о разных казнях и привидениях, а свои слова подкрепляла преувеличенно долгими паузами.

Я ускорила шаг и миновала паб, перед которым стояли трое мужчин в килтах. Они играли на волынках сильную и глубокую мелодию, которая кого-то трогала до глубины души. Я же по отношению к этой музыке не чувствовала абсолютно ничего и считала ее ужасной. По всей вероятности, необходимо иметь шотландские корни, чтобы ее понимать, и, видимо, именно по этой причине Рид выбрал себе место неподалеку. Он сидел на лавочке всего в нескольких шагах от музыкантов.

Рид заметил мое приближение, а я восприняла как хороший знак, что он не поднялся и не пошел прочь. Выражение его лица опять стало пустым. Он меня возненавидел?

Усевшись рядом с ним, я вытащила из сумки сэндвич. Молча протянула ему свернутую салфетку. Он взял ее и начал есть, ни слова не говоря. Я нервно теребила кольца на пальцах, и только когда Рид прожевал половину сэндвича, голос ко мне вернулся.

– Прости, что так на тебя налетела. Я разозлилась и несла чушь. Ты меня прощаешь? – спросила я, не решаясь на него взглянуть. По пути от «Летучей мыши» я пробовала отрепетировать извинение, которое оправдало бы то, что я наговорила, но сейчас осознала, насколько это нелепо. Рид ограбил меня, но я сама не кто иная, как воровка. Что дало мне право вести себя как стерва?

Рид не смотрел на меня и не произносил ни слова. Он так же молча наблюдал за проходящими мимо нас людьми, и с каждой минутой, на которую растягивалось его молчание, я переживала все сильнее. Очень хотелось самостоятельно заполнить тишину между нами, но сказать мне больше было нечего. Вцепившись пальцами в сумку, я задумалась, как долго еще буду дожидаться ответа. Что делать, если Рид уже решил, что не хочет иметь со мной ничего общего? Найду ли я карты без его помощи?

– Ну, ты права, – к моему удивлению, наконец заговорил Рид и повернулся ко мне. – Во всем, что сказала. Наверное, за последние пять лет я не принял ни одного разумного решения. Я во многом раскаиваюсь, но сильнее всего в том, что обворовал тебя. Ты этого не заслужила.

Я облокотилась на спинку скамейки. Не знаю, на что рассчитывала, но уж точно не на то, что Рид со мной согласится.

– И сбегать я тоже не хотел, но… – Он вновь отвел глаза от меня и принялся нервно щипать салфетку. – Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал, когда меня отчитывал кто-то такой, как ты?

Я нахмурилась:

– В каком смысле?

– Да все ты поняла.

– Нет, не поняла.

Рид покачал головой:

– Тогда забудь.

– Нет, объясни, – не отставала я и шутливо пихнула его коленкой.

Он вздохнул.

– Ну, кто-то такой… – Он выбросил салфетку в мусорный бак возле лавочки. – …такой идеальный. – Последние слова он произнес практически неразборчиво. Их едва не поглотили звуки этой тошнотворной музыки.

Я подозрительно уставилась на Рида. Это шутка? И как мне реагировать на подобную фразу?

– Идеальный? – скептически повторила я. – Ты думаешь, что я идеальная?

Рид кивнул – а я начала хохотать. Просто не смогла удержаться. Потому что не важно, всерьез он так считал или такой тактикой просто пытался меня провести, это все равно неправда.

Смутившись, Рид запустил руку в волосы, которые снова превратились в страшный беспорядок.

– Тебе смешно, но ведь так и есть. О’кей, может быть, ты неидеальна, но твоя жизнь – вполне, с этим же не поспоришь. Ты окончила школу, у тебя собственная квартира, ты управляешь антикварным магазином, никто не диктует тебе, что делать, а судя по фото перед входом в квартиру, у тебя есть семья, которая тебя поддерживает.

Мой смех стал горьким.

– Ты ошибаешься.

– В чем?

Я помотала головой:

– Во всем. Ладно, школу я действительно окончила, но на этом все.

– А что насчет остального?

Помедлив, я секунду обдумывала свой ответ. Абсурд. Хотя Рид обманул меня и ограбил, мне не хотелось ему врать.

– Остальное – огромная куча дерьма. Магазин уже несколько недель работает в убыток. А родители следят за каждым моим действием. Когда мы с ними разговариваем, речь идет только о бизнесе. Я даже не могу вспомнить, когда мама в последний раз интересовалась, как у меня дела, потому что, в общем и целом, ей все равно, пока я выполняю свою работу.