– Так, – кивает Руслан. – Вы с Викой были в бассейне. А остальные?

– Остальные допивали пиво. Закусывали. А мы с Викой решили искупаться. Вдруг я слышу хлопок. Бу-бух! Подумал: котел, что ли, взорвался? Выскочил в коридор – никого. Прошел в сени, крикнул истопника. Того нет. Вернулся. Вроде бы тихо. Ни дыма, ни огня. Дверь во вторую комнату отдыха закрыта. Я ж знаю, что там буржуи отдыхают. Ну и не стал к ним ломиться. Вернулся к Вике. А минут через пять раздался крик.

– Понятно. А остальные?

Женщины переглядываются. Одна тучная, волосы завиты барашком, сказала за всех:

– Мы отдыхали. Дверь, разумеется, закрыли. Хлопок был. Подумали: что-то упало. Кто-то пошутил: «Пропало наше пиво. Истопник ящик грохнул!» Все стали смеяться.

– А пойти посмотреть?

– Маринка сказала тост: «За наш славный коллектив! Спаянный и споенный!» И мы…

– Хорошо. Это понятно. Другая женщина. Вы сказали, ее Лесей зовут. Почему она с вами не пила?

Продавщицы вновь начали переглядываться. Высказалась другая, худая брюнетка с ярким загаром:

– Так она ж новенькая! И месяца у нас не работает! Смущается.

– Вас как зовут?

– Надежда. Я ее наставница. Обучаю. Мы все здесь вроде как старожилы. Давно друг друга знаем. У нас компания подобралась. А она, понятно, чувствовала себя не в своей тарелке. И держалась особняком. И приехала не с нами, а с Сашкой, из Р-ска.

– Из Р-ска?! – «Но почему блондинка?» – Как ее фамилия?

– Тимофеева. Олеся Владимировна.

И все-таки она. «Но почему блондинка?»

– Серега, как в больницу позвонить? – Руслан пытается вытащить из кармана мобильный телефон, но рука дрожит.

– В какую больницу ты хочешь позвонить?

– В районку. Или нет. Ехать надо.

– Она все равно без сознания.

– Все равно ехать нужно.

– А здесь ты не нужен? Ей ты уже ничем не поможешь.

– Я скоро вернусь.

Он вновь вышел на крыльцо. «Но почему блондинка?» И вновь его перехватил Зайцев:

– Что случилось?

– Ничего. Мне надо позвонить в районную больницу. Где директор?

– Я здесь. – Женщина с растрепанными волосами выступает из-за широких спин «витязей». – Телефон в административном здании.

– Далеко?

– Метров двести…

Ему не хочется узнавать о Лесе через посредников. Звонить по мобильному, давать кому-то поручение. Потом томительно ждать. Ничего здесь за двадцать минут не случится. Пусть работают. В сопровождении директора он идет по тропинке к главному корпусу. Там женщина предоставляет ему в полное распоряжение свой кабинет, справочник и деликатно удаляется. Он же нетерпеливо звонит в районку:

– Девушка, это полиция. Только что к вам привезли пострадавшую. Тимофеева Олеся Владимировна.

Пауза. Он соображает: вряд ли при ней были документы. И поясняет:

– Происшествие в доме отдыха «Лесное». Она отравилась угарным газом. В сауне.

– Ах, эта! Да, да, конечно! Что вы хотели узнать?

– Как ее… – Он прокашливается. – Как ее состояние?

– Стабильное.

– То есть… Она будет жить?

– Да.

– Фу-ты! А мне сказали: кома!

– Она пришла в себя.

– Ну, слава тебе! И что говорит?

– В том-то и дело… С ней сейчас врач.

– А с врачом можно поговорить?

– В том-то и дело. Она ничего не помнит. Мы пытаемся выяснить, как ее зовут. Вы сказали: Тимофеева Олеся Владимировна? Дайте-ка я запишу. А адрес? Вы знаете ее домашний адрес?

– Да, конечно. И телефон запишите. Матери надо сообщить. – Он диктует номер.

– Как хорошо, что вы позвонили! – радуются на том конце провода. – А то мы не знаем, что делать! Она какая-то странная. Не в себе. Может, ее в психоневрологический диспансер отправить?

– Ничего не надо делать. Я скоро приеду и разберусь. Оставьте ее в покое. Говорите, состояние стабильное?

– Да.

– Это главное. Ждите меня. Все.

С минуту он сидит, пытаясь осмыслить ситуацию. Две женщины. В сауне. Обе ничего не помнят. Он вскакивает, вылетает в холл, где натыкается на директрису. Лицо у него такое, что она моментально пугается:

– Что случилось?

– Все.

Руслан несется по тропинке обратно к домику для отдыха. Процесс в самом разгаре. Осматривают личные вещи свидетелей. Женщины покорно высыпают на стол содержимое своих сумочек. Его взгляд выхватывает из груды косметики баллончик.

– Не трогать!!! – орет он.

– В чем дело? – удивляется старлей.

– Не трогать, – повторяет он, указывая на баллончик. – Срочно на экспертизу.

– Но это всего лишь лак для волос, – бормочет владелица баллончика.

– Ой, и у меня тоже! – подхватывает соседка.

– И у меня…

– Все баллончики изъять. Момент. Я осмотрю сауну. Где ее нашли?

– Пострадавшую? В правой, – говорит старлей. – Там две двери. Они угорели в той сауне, что справа.

Угорели! Если бы. Мыслями он уже там, в больнице с Лесей. Но как это случилось? Кто принес в сауну газ? Он входит в предбанник. Двери никто уже не закрывает, сауну выстудило, температура упала. На верхней полке валяется полотенце, с нижней свешивается измятая простыня. На полу валяется еще одно полотенце, мокрое, а у самой каменки что-то блестит. Он присаживается на корточки, пытается разглядеть, что там. Но от печки еще пышет жаром. Руслан тянется и пальцем, морщась, собирает это что-то, подносит к лицу.

– Руслан Олегович, вы здесь?

Это Коля, практикант.

– Не заходи, не надо.

– Что там? – вытягивает шею практикант, оставаясь за дверью.

– Кажись, стекло. Разбили что-то.

Капитан поднимается со словами:

– А больше ничего интересного. Работать надо.

Ему предстоит тяжелая, нудная работа. Восстановить в деталях, кто где находился, когда это случилось. Убийство и… покушение на убийство? Ибо во втором случае налицо злой умысел. Если бы он не знал предыстории, то подумал бы то же, что и все. Женщины отравились угарным газом. Но это чушь полная. Печка исправна. Истопник, бедняга, ни при чем. А история эта началась в конце апреля, когда в Нахаловке, в подвале особняка, принадлежащего Илюше Сидорчуку, одурманивали газом человека, похожего на следователя Мукаева.

Сидорчук спустя два месяца повесился в том же подвале. А препаратом и по сию пору пользуются. Теперь его жертвы – женщины, друг на друга похожие. Кто источник? Ладошкин! Не выпускать.