— Но я же выигрываю. Не могу же я все бросить.

Подвыпивший субъект с багровой физиономией, с трудом сохранявший равновесие, в потертом пальто и грязном галстуке услышал последние слова Виктории. С горящими глазами он набросился на Лукаса:

— Эй, послушай, малец вправе играть как захочет. Нечего оттаскивать его от стола.

— Этот человек совершенно прав, Лукас. Я должна играть.

Лукас пренебрег советом «этого человека» и склонился к уху Виктории. Сейчас он сердился уже по-настоящему:

— Викки, заведение позволит тебе выигрывать до тех пор, пока ты не попадешься на крючок. Тогда ты начнешь проигрывать, много проигрывать. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

— Ну что ж, я просто буду играть до тех пор, пока счастье на моей стороне, — весело возразила она и вновь повернулась к столу. Ей послышалось, что Лукас тихо и безнадежно выругался, но крики игроков заглушили его слова.

Десять минут спустя счастье отвернулось от нее, как и предсказывал Лукас. Виктория в ужасе смотрела, как одним броском костей она лишилась всех своих ставок. В ярости она повернулась, чтобы вновь пошептаться с Лукасом.

— Вы видели? Как это могло произойти? Я же выигрывала, Лукас. Не могу поверить, чтобы мое счастье переменилось так внезапно.

Лукас повел ее прочь от стола:

— Со счастьем такое бывает, особенно в подобных местах. Я вас предупреждал.

— Вы слишком самоуверенны, Лукас. Но я же сначала выиграла…

Лукас уже не слушал ее. Его взгляд, постоянно обегавший комнату, внезапно сосредоточился на группе карточных игроков в углу.

— Черт побери!

— Что случилось? — Виктория тоже оглянулась на карточный стол.

— Я выбрал это заведение, ибо был совершенно уверен: здесь мы не повстречаем никого из твоих знакомых. Как выясняется, я ошибался. Надо уходить.

— Лукас, перестаньте трястись. Никто меня не узнает. Люди видят только то, что рассчитывают увидеть, а никто из моих знакомых не ожидает повстречаться со мной здесь, да еще в мужском костюме, — возразила Виктория.

— Я не собираюсь рисковать. Идем, Викки. — Лукас решительно направился к двери.

Она нехотя последовала за ним, бросив последний взгляд на карточный стол, и вдруг замерла:

— Боже мой, там же Ферди Меривейл, верно?

— Собственной персоной.

— Он, кажется, совсем пьян, Лукас. Посмотри, он едва сидит и все-таки пытается еще играть в карты, — озабоченно продолжала Виктория.

— Именно этим он и занят, и притом с Даддингтоном. Значит, Меривейл сегодня расстанется с изрядной частью своего недавно полученного наследства. Викки, довольно болтать.

— Что вам известно о Даддингтоне?

— Прекрасный игрок, непревзойденный шулер, человек без совести и чести. Он с удовольствием облапошит такого юного болвана, как Меривейл. Он этим и живет.

Виктория резко остановилась:

— Значит, мы должны что-то сделать.

— Я и пытаюсь сделать «что-то». Хочу увести вас отсюда, пока Ферди Меривейл вас не узнал.

— В таком состоянии он вряд ли кого узнает. Лукас, нельзя оставлять его в лапах Даддинггона. Сестра Ферди, Люсинда, моя подруга. Я не могу просто стоять и смотреть, как его облапошивает нечестный игрок. Ферди очень хороший мальчик.

— Вам не придется просто стоять. Мы уходим, и немедленно.

— Нет, Лукас. Мы должны что-то сделать, я не прошу, я требую этого.

Лукас обернулся и раздраженно спросил:

— Что, по-твоему, мы можем сделать?

Виктория быстро сообразила:

— Вы должны прервать игру и убедить Ферди уйти.

— Боже мой! Вот, значит, чего вы требуете, и никак не меньше! А если Ферди воспротивится?

— Вы заставите его.

— Исключено. Разразится скандал, а этого мы себе позволить не можем.

— Не волнуйтесь за меня, Лукас. Я подожду у самой двери. Ферди меня и не заметит. Вы должны вытащить его из-за стола, посадить в кеб и отправить домой.

— Это вас я должен посадить в кеб и отправить домой, — сквозь зубы процедил Лукас. — Все-таки напрасно я согласился, не следовало поддаваться на уговоры и приводить вас сюда.

— Скорее, Лукас. Они собираются начать новую партию. Спасите Ферди.

— Послушайте же меня, Виктория…

— Я не уйду, пока вы не выручите беднягу Ферди. Он очень милый мальчик, он не заслужил, чтобы его облапошивал какой-то Даддингтон. Идите! Спасайте его. — Она слегка подтолкнула Лукаса к карточному столу. — Я обещаю не попадаться на глаза.

Лукас негромко выругался, но, как все опытные солдаты, он умел признавать свое поражение. Не проронив больше ни слова, он развернулся на каблуках и направился к игрокам.

Виктории не было видно, что там происходило, но спустя несколько минут из толпы вынырнул Ферди Меривейл, вплотную за ним шел Лукас. Виктория заметила, что рука Ферди как-то странно заведена назад и вообще бедняга выглядел очень несчастным, когда Лукас выводил его на улицу.

Виктория перехватила повелительный взгляд Лукаса и на расстоянии последовала за мужчинами. На улице она услышала, как Ферди Меривейл громким пьяным голосом изливает свое недовольство:

— Черт, Стоунвейл, вы не имеете права. Мне как раз должно было повезти. Еще пара раздач, и я бы его сделал.

— Еще пара раздач, и вам пришлось бы наутро покинуть город и по меньшей мере год прозябать в деревне. Сомневаюсь, что вам бы это понравилось, Меривейл. Вы слишком любите Лондон. Сколько вы успели проиграть Даддингтону?

Ферди пробормотал что-то в ответ, и Лукас только головой покачал:

— Я понимаю, что сейчас вы сердитесь на меня, Меривейл, да и я, поверьте, отнюдь не наслаждаюсь нашим разговором. Но иного пути для вашего спасения не было. Возможно, завтра вы будете мне благодарны. — Лукас взмахнул рукой, останавливая проезжавший мимо кеб.

— Черт побери, Стоунвейл, нечего меня спасать, я отлично справляюсь с игрой, — пьяным голосом ныл Ферди.

— Сделайте такое одолжение, в следующий раз, когда вам захочется пустить на ветер ваше состояние, отыщите такое местечко, где мне не придется быть свидетелем вашей игры. Если хотите знать, сегодня вы причинили мне слишком много неприятностей.

Лукас запихнул юнца в кеб и назвал кучеру его адрес. Колеса кеба застучали по мощеной улице, и Лукас обернулся, пытаясь разглядеть в темноте лицо Виктории:

— Вы удовлетворены?

— Вы все замечательно проделали, милорд. — Смеясь от облегчения и от гордости за него, Виктория присоединилась к Лукасу. — Возможно, Ферди и не поблагодарит вас, но я, честное слово, очень вам признательна.