Он наконец сдался полиции. В фильме он вспоминает, что только раз действительно переживал за свою безопасность: когда его волокли вниз по лестнице Всемирного торгового центра. После того как он спустился на землю, его облепили репортеры с одним и тем же вопросом: зачем?

«Низачем, — ответил он. — Когда я вижу три апельсина, я жонглирую; когда вижу две башни — иду по тросу».

Как и многие в кинозале, в тот момент я заплакал. Все это было так бессмысленно отважно и прекрасно. И, конечно, была еще одна причина: хотя об этом нигде не говорится в фильме, вам постоянно напоминают — особенно когда вы смотрите, как Пети и его сообщники планируют свое дерзкое, но благожелательное «преступление», — что башен Всемирного торгового центра больше нет.

Мы с женой переехали в Нью-Йорк в 1980 году, и первая работа Дороти находилась во Второй башне Всемирного торгового центра. Увы, всего лишь на двенадцатом этаже. Я навестил ее на новом месте, и мы поднялись на смотровую площадку, чтобы насладиться видом. Мы не встретили там Пети, хотя после его «вылазки» ввиду общественного признания ему выдали пожизненный пропуск. Но мы нашли там кое-что другое, не особенно заметное, но ясно видимое, если знать, что искать: автограф Пети, дату его триумфа и маленький рисунок двух башен, соединенных одиночной линией, — изображение идеи, с которой все началось.

Как и многого другого, этого автографа больше нет. Но Филипп Пети все еще с нами, живет в Вудстоке и служит художником при соборе Св. Иоанна Богослова. А благодаря «Человеку на канате» жив и неподвластный времени урок могущества простой, прекрасно воплощенной идеи.

В 2006 году я был модератором презентации и круглого стола «Искусство книги: что скрывается за обложкой» в культурном центре 92nd Street Y. Участниками дискуссии стали Милтон Глейзер, Чип Кидд и Дэйв Эггерс. Организаторы, похоже, были приятно удивлены явкой: более 900 человек пришли в понедельник вечером, чтобы послушать, как три человека рассуждают о книжном дизайне.

После того как каждый участник выступил с визуальной презентацией, все трое присоединились ко мне на сцене, чтобы ответить на вопросы аудитории. Их было семь. Четвертый вопрос к выступающим, которые все были мужчинами, звучал так: «Как вы, все трое, думаете, почему так мало женщин — графических дизайнеров или, по крайней мере, так мало женщин-графических-дизайнеров-„суперзвезд“? Есть ли в графическом дизайне стеклянный потолок?»

Я зачитал вопрос участникам круглого стола. Наступила минута неловкого молчания. А каким был бы ваш ответ?

Многие до сих пор помнят, что было дальше. Чип Кидд отпустил шутку о Ларри Саммерсе, который потерял работу в Гарварде отчасти из-за того, что слишком свободно размышлял на такие темы. После очередной паузы Милтон Глейзер предложил свой вариант. Он говорил осторожно и даже запинался.

По словам Глейзера, возможная причина была в том, что многие работающие женщины предпочитают «забеременеть, родить, сидеть дома и заботиться о детях. И те важные годы, когда мужчины строят карьеру и обретают известность, по сути, недоступны женщинам, которые заняты домом». Нет «никакой замены» для матери, воспитывающей ребенка, добавил он. «Если природа человеческого опыта резко не изменится, все останется по-прежнему». О детских садиках и нянях он сказал, что «ни то ни другое нельзя считать хорошим решением».

Джилл Прилак на сайте gothamist.com сообщает, что произошло дальше.

Припоминаю, как, стоя на сцене, я чувствовал, что… в общем, что тут много парней. Насколько я помню, в конце концов я высказался в том ключе, что дизайн обложек — часть нашей работы, и он проложил путь к успеху для некоторых известных дизайнеров-женщин, включая Луизу Фили, Кэрин Голдберг, Кэрол Карсон и Барбару де Уайлд из Knopf, не говоря уже (как отметил сам спрашивающий) о моей партнерше, Поле Шер. Кажется, больше добавить нечего. К счастью, были и другие, более легкие вопросы. Следующий!

На другой день мне стали приходить электронные письма об этой дискуссии и особенно о «рассказе о Ларри Саммерсе», а также ссылки на другие публикации, в которых затрагивался тот же вопрос. В блоге Юнгна Пак комментарии Глейзера были изложены так.

Сейчас мне кажется, что в тот вечер я вроде бы также сказал, будто три лучших мировых книжных дизайнера — нет, лучше так: три лучших книжных дизайнера в мире — женщины: Джулия Хейстинг, Лоррейн Уайлд и Ирма Бум. Но это упускает саму суть. Ведь речь идет не о таланте, или способностях, или достижениях. Речь об известности.

Дизайнеры-«суперзвезды» — а именно о них мы и говорим, прочтите вопрос еще раз — не просто хорошие дизайнеры. Они знаменитости. А знаменитость — товар очень специфический. Умение хорошо делать свою работу, безусловно, помогает быть дизайнером-знаменитостью (хотя на звезд из других областей это требование, похоже, не всегда распространяется). Но это только начало. Вам также нужно стать яркой личностью, развить в себе жажду внимания и способности к саморекламе. Принимать каждое приглашение выступить публично. Выжимать из себя запоминающиеся, меткие словечки в каждом интервью. Всякий раз проверять, правильно ли написано ваше имя. Это трудоемкая работа, причем в нагрузку к вашей обычной работе, которая предположительно состоит в том, чтобы делать хороший графический дизайн. Естественно, если вы выберете этот путь, он может избавить вас от отвлекающих факторов в виде 10–20 лет ухода за детьми, и это самое меньшее. Во многом наблюдения Милтона Глейзера шокировали лишь своей очевидностью.

Все мы знаем, что на рабочем месте женщины сталкиваются с проблемами, которые выходят далеко за рамки отказа в участии в круглых столах. Согласно исследованию 2004 года, женщины зарабатывают лишь 75,5 цента на каждый доллар, заработанный мужчинами. В 2005 году Комиссия по равным возможностям в области занятости США рассмотрела свыше 23 тысяч обвинений в дискриминации по признаку пола. Всего несколько месяцев назад Лондонская школа экономики подсчитала, что для ликвидации экономического неравенства по признаку пола во всем мире потребуется 150 лет. Эти проблемы реальны.