Глупая моя, я чувствую тебя всем сердцем, мне даже кажется иногда, что твои эмоции я ощущаю намного ярче, чем свои собственные. И единственное возможное этому объяснение я вкладываю в слова:

— Люблю тебя…

…И в тот момент, когда она склоняется ко мне и начинает целовать, не дав мне насладиться ее близостью, кто-то хватает за плечо:

— Командир, пора ехать!

— Сука! Давид, ты совсем охренел?

Я знаю, что он удивленно и непонимающе смотрит на меня. И, конечно, сказать о том, что Давид разбудил меня в неподходящий момент, не могу. Понимаю, что, действительно, пора ехать и даже нужно спешить. Но руки, кажется, еще ощущают изгибы ее тела, как если бы я только что, на самом деле, держал Милану в объятиях.

— Извини, Давид, — выдавливаю из себя. — Крепко спал, не ожидал.

О, да! Очень крепко! Всю ночь ходил возле машины, отвлекая ребят, стоящих на посту. Я был уверен, что Милане сейчас плохо. Я каким-то непостижимым образом чувствовал ее боль. Хотя, возможно, просто надумал это себе. Но мысли не давали сомкнуть глаз. И только к утру, когда выбился из сил, сел в машину и вырубился.

Подобные сны, полные любви и нежности, мне никогда ранее не приходилось видеть. Наоборот, раньше меня просто преследовали кошмары. Но ночь растаяла, а сладкие ощущения счастья и радости все также наполняли мое сердце, как ни старался я гнать их прочь, мучась несоответствием ситуации и своих ощущений. «Пусть бы уж были привычные кошмары,» — суеверно подумал я.

Монах заметно волновался и нервничал — мы приближались к Москве. С утра пришел в мою машину, оставив нашего пленника ехать в окружении охраны. Сел на заднее сиденье, рядом со мной и сказал задумчиво:

— Странный парень. Совершенно на Земцова не похож. И вообще, он какой-то… не знаю даже.

— Слишком хороший, чтобы быть плохим?

— Точно. Слишком хороший, слишком разговорчивый, но при этом ничего лишнего не сказал. А еще я заметил… он пытается это скрыть, но я ведь и сам когда-то такому учился, он не обычный человек. Он такой же, как мы с тобой, как моя дочь. Только в чем его способности состоят, я пока не понял.

— С чего ты взял, что он обладает каким-то даром?

— Когда-то давно, еще до катастрофы, я был участником секретного государственного проекта под кодовым названием «Пересвет». Со всей России и бывших союзных республик собирали особенных, одаренных людей, имеющих нерядовые способности. Существовала методика отбора. Особо обращали внимание на людей с военной подготовкой, то есть армию прошерстили вдоль и поперек, но и мирных граждан осторожно прощупывали тоже.

— Почему ты пришел в него?

— Я был военным, служил в морском спецназе, в разведгруппе. Скромничать сейчас ни к чему, я был лучшим в своем боевом подразделении. Когда к нам в часть приехала комиссия, нас всех заставили пройти экзамен. Команда есть команда, мы — люди подневольные! Прошли медосмотр, который проводился с помощью каких-то странных, мною никогда ранее не виданных аппаратов, потом сдавали тесты с непонятными, порой казавшимися смешными или даже глупыми, вопросами. Ну и напоследок, для нас приготовили физические тесты… не знаю даже, как это назвать — не было привычных марш-бросков, стандартных отжиманий или подтягиваний. Был некоторый комплекс упражнений. В тот момент я еще не знал, что те странные ужимки и прыжки, стойки на голове и застывания в одной позе с вытянутыми вперед руками, предназначены для выявления особых способностей. Никто из нас не знал. За нами внимательно наблюдала целая команда людей в военной форме без знаков различия и принадлежности к какому-либо роду войск. Отобрали троих. Меня в том числе. Предложили заключить контракт. По нему я должен был пройти двухгодовое обучение в изолированном лагере. Месячное жалованье было в несколько раз выше моего прежнего. Кроме того, мне гарантировали последующее значительное повышение в звании и потрясающие перспективы в плане карьерного роста.

— Как они объяснили тот факт, что отобрали именно тебя?

— Поначалу — никак. Сказали, что я подхожу, и все. А я и обрадовался — сулили-то буквально золотые горы, правды простым смертным никто не говорил. Но потом, когда я прибыл в так называемый тренировочный лагерь, вот тут и понял, что за люди стали участниками этого проекта. И, если честно, не мог уяснить поначалу, что же такого особенного во мне. Почему именно меня выбрали из сотен других профессиональных военных.

— А что за людей отобрали еще, кроме тебя?

— О, ну, ты бы, наверное, был поражен, увидев их! Я вообще был в шоке — никогда подобными вещами не интересовался и считал, что, например, видеть сквозь стены или читать мысли — это из области фантастики. Но там! Там были еще более уникальные персонажи! Хочешь, я расскажу тебе, о первом своем дне в лагере? В тот день я увидел такое, от чего мой привычный мир перевернулся с ног на голову и больше уже никогда не вернулся обратно.

— Петька, — не мог успокоиться Кирюха Петров из второго отряда, отобранный вместе со мной и Петькой Локотьковым, подписавший вчера сказочный договор с шикарными условиями и теперь летевший с нами на небольшом частном самолете в загадочный тренировочный лагерь. — Ну ладно, Ростоцкий — он стрелял лучше всех, первым был по физической подготовке, и имеет чёрный пояс по каратэ! Ну, я, конечно, тоже — достойный боец! Посмотри, какие у меня мускулы! Но ты…

Кирюха снова затрясся от хохота, показывая пальцем в сторону покрасневшего Петьки. Мало того, что молодой боец был, в отличие от нас — военных-контрактников, простым солдатом-срочником, так он еще и ничего особенного из себя не представлял — был хилым и слабеньким на вид, по службе звезд с неба не хватал.

Однако, именно его назвали самым перспективным, и отобрали даже раньше нас с Кириллом.

Мы прибыли в лагерь уже ночью, были проведены в одну на всех троих комнату и, не ужиная, провалились в сон, попадав на кровати. Утром нас никто не будил. Но я проснулся, как обычно рано. Сходил в душ, пока ребята спали, потом, маясь от безделья, вышел на балкон.

Разрывая рваными рывками рук утренний туман, на небольшой площадке перед зданием, в котором мы разместились, делали зарядку несколько молодых парней и девушек. Ими командовал пожилой мужчина с военной выправкой.

После зарядки они пробежали пару десятков кругов по периметру двора, а потом командир приказал разбиться по парам. Вот тут-то и началось самое интересное.

Первыми в центр вышли двое парней, коренастых, крепких, чем-то отдаленно похожих друг на друга. Они некоторое время ходили кругами, чуть сближаясь, а потом, вновь отдаляясь друг от друга, как бы примеривались, внимательно следя за каждым движением противника. Остальные отошли подальше, но за ходом поединка продолжали следить.

Поначалу я рассматривал двух бойцов без особого интереса — у нас подобные поединки проходили буквально каждый день, ничего нового увидеть не ожидал. Но в какой-то момент один из парней вдруг вытянул обе руки перед собой и обвел ладонями в воздухе воображаемый шар. И воздух между ладонями вдруг заискрился, засиял огненными всполохами! Я даже глаза потер кулаками, не веря в реальность того, что вижу! Я не заметил у парня в руках ни зажигалки, ни каких-то горючих предметов — руки его были абсолютно пусты, ну если не считать этот шар! А потом, немного напрягшись, будто бы огненный шар был тяжелым, он размахнулся обеими руками и швырнул его в своего противника! Однако, противник выставил навстречу летящему снаряду обе руки открытыми ладонями вперед, и, собравшись, напрягшись, что было сил, оттолкнул воздух, даже не прикасаясь к шару, буквально в нескольких миллиметрах от него! Шар тут же направился обратно к своему хозяину, но, не долетев пару метров, упал на землю и в ту же секунду исчез.