Оказалось, что у этого мужичка была кличка «Монах», не знаю почему, но я дал ему прозвище «Табак спрячь» или просто «Табак».

А что касается его среднего пальца на руке, то он не сгибался, так как на нем были перерезаны сухожилия. Монах курил самокрутки из табака, который выращивал у себя в деревне, при этом, не сгибая средний палец; жевал яблоко, также, не сгибая его, что выглядело очень комично. И было похоже, будто он всегда показывает «Фак» (от англ. fuck), — жест, заключающийся в том, что средний палец поднимается вверх или вперёд, а остальные четыре пальца прижимаются к ладони.

Этот жест служит требованием оставить в покое, «отвязаться» (в частности, средний палец приставляют к объективу камеры, требуя прекратить съёмку). В англоязычных странах вербальный аналог этого жеста — ругательство «Fuck you!» или требование отстать «Fuck off!».

Однажды мы сидели с ним на лавочке, и он рассказал нам, как так получилось, что у него перестал сгибаться палец. Как-то раз он упал на что-то острое, уже не помню точных деталей рассказа, и глубоко разрезал палец, так, что были повреждены сухожилия. Но в больницу решил не идти, а просто положил на палец кусок сливочного масла. Ранее я никогда не слышал о таком способе лечения, ну, да ладно, так вот, палец все-таки зажил сам по себе, но навсегда остался несгибаемым.

Иногда мы сами прикалывались над ним, его же способом, что ему не всегда нравилось. У него был маленький внук, который иногда приезжал в наш двор и какое-то время гостил у деда. Мы в шутку называли его «внук табака».

Как бродяга Онуфрий потерял скафандр

Зимой спортивный корт, находящийся рядом с нашей школой, заливался водой и превращался в каток. Неподалеку от него, рядом со школьным спортзалом было подвальное помещение, в котором можно было брать коньки напрокат. Мы с товарищами часто там любили посидеть, потому что коньки выдавал наш знакомый Мефодий. Мы любили над ним подшучивать, а он был человеком легкораздражительным и, поэтому иногда кидался в нас коньками, а еще обещал пере***ть нас кувалдой.

Многие пацаны любили приходить на каток с клюшками и шайбами, чтобы поиграть в любительский хоккей. Днем на катке особо никого не было, поэтому можно было играть с шайбой, не боясь кого-нибудь нечаянно задеть. В 5–6 часов вечера же, когда приходило много людей разных возрастов, чтобы просто покататься на коньках, играть в хоккей было уже опасно, да и просто игроки мешали остальным людям. Мефодий за этим следил и, если к этому времени «хоккеисты» не уходили, а продолжали играть, то он выходил из своей каморки и кричал им: «Эй вы, пи****сы клюшечные, сь****ись отсюда!». Это веселило играющих, но все таки приходилось уйти.

Однажды мои товарищи сидели в каморке у Мефодия, когда внезапно у Гаврило из носа вылетела сопля, но он этого не заметил. Зато заметили друзья, и это им показалось безумно смешным, они стали громко ржать над ним, а Гаврило не понимал в чем дело. Тогда Мефодия это вывело из себя и он стал кидаться в них коньками, так что пришлось убегать из его каморки.

Мы часто проводили вечера на катке, там было своеобразное место встречи многих людей, в том числе наших знакомых. Играла громкая музыка, мы катались на коньках и что-нибудь чудили. Иногда к катку приходил бродяга Онуфрий. Он любил смотреть на катающихся на коньках людей и еще танцевать под музыку, которая играла на катке. Нас это забавляло и мы кричали ему что-нибудь, а он в ответ махал нам руками.

Мы с ним познакомились и иногда болтали о чем-нибудь. Так как «определенного места жительства» у Онуфрия не было, то он таскал пакеты со своими вещами с собой. И вот однажды, когда он в очередной раз подошел к катку, мы подъехали к нему на коньках и стали разговаривать через бортик корта. Он стал рассказывать нам, что якобы у него был какой-то «скафандр» (не уточнял, что именно это означало) и он оставил его в пакете рядом с катком, а пакет кто-то незаметно сп***ил. Мы по приколу предположили, что речь идет о космическом скафандре и стали ржать с этой истории. Теперь, когда мы вспоминаем эти события, то так и говорим друг другу: «Помнишь как у Онуфрия скафандр сп****ли?».

P.S.: Спустя какое-то время мы перестали встречать Онуфрия и дальнейшая его судьба нам неизвестна.

Кошмары на улице Нестора

«А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать. Нужно только, перекрестившись, плюнуть на самый хвост ей, то и ничего не будет. Я знаю уже все это. Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы».

(Николай Васильевич Гоголь — «Вий»)

Мой товарищ Нестор в то время жил на одной из улиц Старого Базара в частном доме вместе со своими родителями. Их дом разделен надвое стеной, а во второй половине живет его бабушка. Эту историю я пишу с его слов, так как он лично мне об этом рассказывал и помнит все это отчетливо до сих пор, но рационального объяснения событиям, которые происходили какое-то время у него во дворе, не может найти до сих пор, и пожалуй они так и останутся загадкой для нас.

Явление, о котором дальше пойдет речь, впервые произошло примерно в 2005–2006 году зимой. В тот вечер, Нестор со своими родителями смотрели кинофильм «Стрекоза» (Dragonfly. 2002), и хотя сюжет данного фильма связан с потусторонними явлениями и призраками, но Нестор уверяет, что это никак не связано с произошедшим явлением, и он ничего себе не надумывал тогда.

Он смотрел фильм, сидя в кресле, которое стояло напротив окон дома, как внезапно заметил в окне дома напротив, какое-то оранжевое свечение. Нестор встал с кресла и подошел к окну, чтобы поближе это рассмотреть. Тогда он увидел, что на улице Калинина Старого Базара горел дом, а огонь отражался в окне соседнего дома.

Время было примерно часов десять-одиннадцать вечера. Нестор вышел в коридор, чтобы посмотреть на пожар. Как вдруг очень отчетливо услышал голос своей бабушки: «Мииишь!». Михаилом зовут его отца, и он подумал, что она зовет его, ответив ей: «Нет, баб, это я». В ответ он уже ничего не услышал, тогда открыл дверь на улицу, но там, во