— Нет. Понимаешь, этого не было. Мне было приятно. Точнее, его действия не вызывали отвращения. Я помню только свои эмоции, ощущения — и все. А картинка размыта.

Я остановилась, чтобы перевести дыхание. Это первый и единственный человек, который узнает о моем поступке.

— Что было дальше, Яна?

— А дальше я помню такси, яркое, жёлтое. Огромную вывеску круглосуточного магазина и фонарь на подъезде сочного зелёного цвета.

— Ты мужика помнишь? — Влад задавал правильные вопросы, но от них у меня голова кружилась и становилось невыносимо стыдно.

— Нет, — прошептала ему. — Не помню. Адрес-то еле-еле в голове прорисовывается. Но это помню.

— Это хоть что-то. Ту часть, где у вас был секс, можешь отпустить. Я и так это понимаю. А что было с утра?

— Ничего. Я проснулась и поняла, что не дома. Голова раскалывалась, и рядом был мужчина, но под одеялом. Я опять не видела лица, только спину. Я испугалась, понимаешь, испугалась. Если он проснётся, то не выпустит или ещё продолжение потребует? Или начнёт бить, говорить, что я что-то украла?

— Ян, Ян. Успокойся. Подыши.

Перебивая меня, Влад давал время на отдышку, потому что, возвращаясь в то время, я погружалась в тот страх. В неизвестность.

— Я собрала свои вещи и ушла оттуда. Наутро я лучше запомнила дорогу, но не мужчину. И не думаю, что он будет рад тому факту, что его случайная девка залетела.

Влад молчал. Мне становилось не по себе от тишины. Но как мне нужно было время на то, чтобы свыкнуться с мыслью, так и ему оно требуется.

— Ян. Это жесть. Чтобы больше никогда не видел тебя с твоими одногруппниками.

— Они рассказали мне на парах, что специально добавляли водки. Хотели меня раскрепостить и расшевелить. По их мнению, была зажата слишком. Они не со зла…

— Да, а из-за грейпфрута ты резкость не могла почувствовать, тем более если они начинали с малого. Идиоты. — Влад начинал злиться, и я ему позвонила не для этого, сама даже не знаю почему.

Наверное, потому, что одной хранить эту тайну сложно и тяжело.

— Прости, что вываливаю на тебя. Просто тут Ромка ещё в схемы мутные лезет, начальник пристаёт. Лезет целоваться. А мне тяжело от этого всего.

— Ян, с начальником потом. Нам нужно мужика того найти. И рассказать ему. Может, между вами любви и нет, но если он нормальный, то поможет.

— Как ты себе это представляешь? Ты бы что сделал? Да ты послал бы! Сразу, даже не выслушал бы.

— Нет, Ян. Я бы не послал, и ты это знаешь. Поэтому давай ты сходишь к нему домой.

— Нет. Нет. Нет. Исключено.

Именно сейчас страх сковывал пальцы, заставляя учащенно биться сердце.

— Нет, Ян. Ты это сделаешь. И если он пошлет, будем думать дальше. Мамка тебе не даст аборт сделать, а малыш потом обвинит, что ты трусиха. И оставила его или ее без отца. Поэтому ты должна сделать все, раз так произошло, уже поздно прятаться.

Влад был прав, чертовски прав. Но это так страшно.

— Влад. Я не обещаю, но попробую. Ты прав. Правда. Нужно хотя бы попытаться, вдруг там… Да, я не помню грубости и хамского отношения. Но этого человека я не знаю.

— Я с тобой. В город пока не вернусь. Но если что, Ян, то звони и пиши сразу. Я ребят к тебе погоню. Ты помнишь Соболева, Рябова. Они и Ромку за уши могут оттащить, если нужно.

— А вот на счёт этого было бы хорошо. Боюсь, что встрянет он на деньги. А мне потом выплачивать. Да и если бы только выплачивать, не дай бог криминал какой, — рассказывала Владу про его новую аферу. Влад тоже недоверчиво хмыкнул.

— Ок, Ян. Тут скажу: не дело это. Ему рано работать, тем более там. Пускай тебе лучше помогает и учится. Нефиг лезть к барыгам.

— Спасибо тебе, Влад. У меня на сердце легче стало после твоих слов. Будто камень с души упал. Ты у меня чудо.

— Люблю тебя, Цветочек. Ты только береги себя и не пропадай.

— И я тебя, роднуль.

Влад сбросил вызов, а я стала прокручивать в голове сцену, как встречаюсь с мужчиной.

Что мне ему сказать?

«Привет. Мы тут два месяца назад кувыркались, и я залетела. Не хочешь быть папой?»

Да он посмеется. Даже не посмеется — поржет мне в лицо и под задницу ногой вытолкает. Это страшно. Мне нереально страшно, но Влад прав. Я должна сходить и посмотреть, кто вообще там живёт.

Александр

Я не мог понять, почему я сорвался. Не знаю, даже думать не хочу. Просто как вспомню ее улыбку, милые маленькие ямочки на щечках, резкую смену настроения и хмурость лица, так сразу берет злость. Поэтому и поцеловал, хотел расшевелить. А еще ее сладковатый аромат. Как дурман. Будоражил и манил. Сильно манил. Будто магнитом меня тянуло к ней.

И этот поцелуй. Он как молоко с медом, мягкое и шелковистое, обволакивающее. От нее не штырит, как от водки, но пробивает насквозь. И меня, взрослого мужика, маленькая, юная и неопытная девочка дергает, как за ниточки кукловод. Причем я не вижу явного интереса, наоборот, это отторжение с ее стороны. Но именно оно и привлекает. Привлекает робость, непорочность и тайна. Которую я никак не могу разгадать. Но отгадаю, полностью.

Привычное утро, снова работа. Но я иду туда, потому что есть много важных моментов, которые нужно решить. И один из них — это Яна.

И только я захожу в кабинет, как понимаю, что на диване лежит она. В комнате жуткий дубак, а глаза ее закрыты. Видимо, работала. Подхожу к компьютеру и вижу включенный монитор. Закрываю сразу окно, она ведь небось замерзла, только странно… Она лежит тихо и, кажется, спит.

Сумасшедшая.

Сама в теплом свитере огромной вязки. Где на только его откопала? Такие уже лет десять не шьют. Если только не сама вязала. А она может, у нее, уверен, много скрытых талантов.

Разделся и подошел к ней. Едва коснулся ее ладони — ледяная. Все же замерзла. Достал плед из шкафа и подошел ее укрыть, но она завозилась. Сначала перевернулась, но от неудобного положения голова упала с мягкого подлокотника, и Яна тут же подскочила.

— Александр Иванович? — Яна удивилась, увидев меня, тут же встрепенулась иподнялась.

— Спокойно. Не переживай, все хорошо, — старался успокоить ее, но она же неугомонная, подскочила и встала очень близко мне.

Глупая.

Зачем?

— Я спокойна, мне пора. Я просто реферат сделала и буквально на секунду отключилась. Даже не думала, что настолько долго.

— Я тебе разрешил работать. Перестань оправдываться.

Яна меня не слышала, она продолжала тараторить что-то в свое оправдание, и это выглядело настолько мило.

— Вы только не злитесь. Я не часто буду, только изредка. К зачетам подготовлюсь.