– Показывай, куда пошли жрецы, – распорядился Хирам. – Разумеется, мы не оставим тебя здесь. Но успокойся и соберись с мыслями, чтобы не повести нас не тем путем. От этого зависит спасение твоей госпожи!

На плечи рабыни накинули первое попавшееся под руку одеяние какого-то жреца Таниты, и девушка повела отряд Хирама.

Помощь ее оказалась как нельзя более кстати. Во-первых, нумидийцы потеряли бы много времени, блуждая по лабиринту зданий капища богини Таниты, по этим бесчисленным помещениям, коридорам и террасам, а во-вторых, рабыня знала и кратчайший путь от храма к берегу моря. И вот через несколько минут весь отряд был уже на морском берегу. Крик радости вырвался из уст Хирама: он увидел, что два каких-то небольших судна удаляются от острова, отойдя от него на расстояние в несколько километров и направляясь, по всем признакам, не к Карфагену, а на Уттику.

– Это они! – воскликнул Хирам. – Мы еще можем догнать их.

– Если только наша лодка не пропала! – проворчал Си-дон.

Но опасения оказались напрасными. Лодку нашли. Люди торопливо спустили ее на воду и в мгновение ока заняли на ней места.

Двенадцать весел сразу опустились в воду и взметнулись вверх, словно крылья готовой взлететь огромной птицы. Вода вскипела под могучими ударами весел, лодка дрогнула и пошла, все набирая и набирая ход. Еще несколько минут, и она уже летела по волнам в погоне за судами, на которых ушли жрецы покинутого храма богини Таниты. Ночь была безлунная, но близился рассвет, воздух, казалось, был наполнен каким-то приглушенным и неясным светом, и лодки жрецов отлично были видны, несмотря на довольно значительное расстояние, отделявшее их от лодки Хирама.

Время от времени гортатор Сидон покрикивал на гребцов:

– Дружнее! Ровнее! Раз, два!

Но и без его приказаний гребцы великолепно делали свое дело. Эти люди казались какими-то машинами из бронзы и стали. Их могучие руки, словно шутя, поднимали и разом опускали тяжелые весла, толкая лодку, которая, казалось, перепрыгивала с волны на волну, все ближе и ближе подходя к беглецам.

В полупрозрачном воздухе неясно вырисовывались контуры всех трех лодок и силуэты наполнявших их людей, но зоркий взгляд Хирама не замедлил различить среди фигур жрецов на передней лодке статную девичью фигуру.

– Офир! – закричал он и, вскочив на ноги, собрался уже дать знать о себе любимой женщине, но Тала остановил его.

– Не делай глупости. Совсем это ни к чему, – сказал он. – Позволь уж мне продолжить играть начатую роль посланников Совета Ста Четырех.

– Зачем это? – невольно спросил Хирам.

– Ты не хочешь подумать и том, что можешь повредить своей невесте! – ответил Тала. – Ведь кто знает, на что способны эти проклятые жрецы? Может быть, они получили приказ на случай, если будет грозить опасность похищения Офир, не отдавать ее живой. И девушку убьют на наших глазах. Конечно, мы отомстим, да так, что земля содрогнется, но разве это утешит тебя за потерю Офир. Нет, лучше сиди и молчи!

Хирам со стоном опустился на скамью рядом с рабыней и принялся расспрашивать ее о том, что происходило за время его разлуки с Офир. Рабыня вполголоса передала ему все, что ей было известно, но этого было не очень много.

– Мы, господин, пробыли в храме Таниты дней пятнадцать! – рассказывала окончательно успокоившаяся девушка. – С моей госпожой жрецы обращались сравнительно сносно, не то что со мною. Ведь этот храм был выстроен на средства предков благородного Гермона. Да и на содержание его Гермон и теперь постоянно отпускает большие суммы. Жрецы преданы ему. как псы своему хозяину.

– Бывал ли тут сам Гермон? А Тсоур, жених Офир?

– О нет, господин! – отвечала рабыня. – Мы никого не видели здесь. Говорят, в Карфагене творится что-то ужасное. Гермон отбыл в Уттику, Тсоур занят по горло хлопотами по организации защиты города от римлян.

Покуда длился этот разговор, лодка Хирама подошла совсем близко к лодкам беглецов. При виде грозящей опасности на лодках началось смятение. Сами жрецы хватались за весла, помогая гребцам, но эта неумелая помощь только мешала: лодки бестолково рыскали по сторонам.

– Бросай весла! Стойте, – загремел повелительный голос Талы.

Смятение на лодках еще больше усилилось. Среди жрецов и гребцов поднялись споры: одни, видимо, настаивали на том, чтобы продолжать бегство, другие предлагали сдаться, считая бегство безнадежным предприятием. Наконец, с лодки кто-то закричал пронзительным голосом, выдавшим смертельный испуг:

– Что вам надо от бедных служителей Таниты? Мы нищие. Зачем вы гонитесь за нами? Кто вы?

– Мы – солдаты Карфагена, а не морские разбойники! – отвечал Тала. – Мы действуем по приказу Совета Ста Четырех. Сдавайтесь, повинуйтесь, и вы сохраните и свою жизнь, и весь ваш скарб, который нам совсем не нужен.

Лодки остановились, и несколько минут спустя барка Хирама уже стояла борт о борт с передней лодкой, а Хирам со сверкающим ножом в руке перепрыгнул туда, расчистил себе толчками дорогу к скамье, на которой сидела Офир.

– Хирам! – закричала радостно прекрасная девушка, простирая ему навстречу руки. – Мой избранник!

– Уходит! Вторая лодка уходит! – крикнул Сидон, ничего не упускавший из виду. В самом деле, пользуясь тем, что все внимание преследователей было обращено на лодку, на которой находилась Офир, вторая, значительно отставшая лодка, опять пошла и теперь, двигаясь довольно ходко, мчалась уже по новому курсу, направляясь не на Уттику, как раньше, а на Карфаген. Город был сравнительно близко – ясно можно было разглядеть его могучие стены и башни. И потому задумка беглецов имела некоторые шансы на успех, но это представляло значительную опасность для Хирама, потому что, добравшись до порта Карфагена, жрецы, конечно, не замедлили бы поднять там тревогу, и тогда барка Хирама, в свою очередь, из преследователя превратилась бы в преследуемую. За нею бы погналась какая-нибудь быстроходная боевая трирема, значительно превосходящая ее в скорости, и Хирам опять потерял бы только что отвоеванную невесту. В одно мгновение Офир перевели на барку, у перепуганных насмерть жрецов забрали весла, предоставив им добираться до берега или возвращаться на покинутый остров, затем барка возобновила погоню, на этот раз преследуя вторую лодку беглецов.

Однако на этот раз удача и счастье, казалось, начинали изменять Хираму. Несмотря на то, что его нумидийцы выкладывали все силы и лодка мчалась с безумной быстротой, расстояние между нею и преследуемыми сокращалось очень медленно.

– Гребите, гребите! – подгонял Сидон гребцов, обливавшихся потом. – Надо догнать их. И тогда мы разделаемся с ними. Никому не будет пощады.

–Трирема!

– Две триремы! – раздался возглас одного из гребцов. В самом деле, два больших судна показались в это время на море. По-видимому, они шли из Уттики на Карфаген. Раньше их было не видно, потому что их скрывал выдававшийся в море длинный мыс, но теперь их было отлично вид но. Их заметили, очевидно, и убегающие жрецы: они опять изменили свой курс и направили лодку к триремам, явно рассчитывая найти у них защиту от преследователей.