– Сукин сын, – Джеймс Бэрлоу оперся о стену, проиграв очередную партию, – ты меня доконаешь.

– Черта с два! – Финн не смог даже дойти до стены. Он опустился прямо на пол «Вертикального клуба». Все мышцы тела ныли. – В следующий раз я возьму пистолет. Это будет проще для нас обоих. – Он нащупал полотенце, вытер мокрое лицо. – Какого черта ты не стареешь?

Отрывистый смех Бэрлоу эхом отразился от стен теннисного корта. Бэрлоу был мускулистым мужчиной шести футов роста, с плоским животом, широкой грудью, плечами, как цементные блоки. В шестьдесят три года он еще ни в чем не уступал молодым. Подходя к Финну, он стянул ярко-оранжевую повязку с гривы серебряных волос. Финн всегда считал, что у Бэрлоу лицо – как скала на горе Рашмор. Такое же большое, сильное и словно высеченное из камня.

– Зато я добрею, малыш. – Бэрлоу достал из спортивной сумки бутылку воды «Эвиан» и, сделав обманное движение, бросил ее Финну. Вторую бутылку он оставил себе и стал пить большими жадными глотками. – В этот раз я почти выиграл.

– Это потому, что я привык играть с британцами, – еще даже не отдышавшись, Финн улыбнулся ему.

– Что ж, добро пожаловать обратно в Штаты, – Бэрлоу подал Финну руку и рывком помог ему встать на ноги. Все равно что попасть в лапы к дружелюбно настроенному гризли. – Пошли под душ.

* * *

Двадцать минут спустя они лежали на массажных столах, выгибаясь под умелыми руками.

– Расскажи мне, что ты думаешь о чикагском отделении Си-би-си.

– Неконкретный вопрос, – осторожно ответил Финн. – Эй, Бэрлоу, ты был там начальником больше десяти лет и знаешь, что там происходит. Там надежные ребята, удачная комбинация опыта и свежей крови. Мне нравится там работать.

– У местных вечерних новостей очень низкий рейтинг. Что нам надо, так это сильную программу. Я хотел бы, чтобы они перенесли «У Анджелы» на четыре часа, тогда мы привлечем вечернюю аудиторию.

Финн пожал плечами. Он не мог не обращать внимания на рейтинги, но ему претило, что эти цифры имеют такое значение.

– Она уже много лет выходит в девять. Думаю, тебе будет нелегко передвинуть ее на другое время.

– Даже сложнее, чем ты думаешь, – буркнул Бэрлоу. – Ты и Анджела… Между вами ничего нет, а?

Финн широко открыл глаза, приподнял брови.

– Что, папочка, сейчас состоится беседа с сыном?

– Хитрая ты задница, – захихикал Бэрлоу, но его взгляд оставался таким же проницательным. Финн хорошо знал этот взгляд. – Мне было интересно, у вас дружеские или натянутые отношения?

– На людях дружеские. На самом деле она ненавидит меня до мозга костей.

Бэрлоу снова усмехнулся. Хорошие новости, подумал он, потому что ему нравился мальчишка. И в то же время плохие, потому что это значило, что он не сможет больше его использовать. Приняв решение, он повернулся на столе, закрылся простыней и отпустил обеих массажисток.

– У меня проблемы, Финн. Несколько дней назад до моих ушей долетел один неприятный слушок.

Финн приподнялся.

– Не хочешь шепнуть мне его на ушко?

– Говорят, что Анджела Перкинс собирается смыться из Чикаго, из Си-би-си и от «Делакорт».

– Я об этом ничего не слышал. – Финн задумчиво откинул волосы с лица. Как любой репортер, он ненавидел получать новости из вторых рук. Даже если это были только сплетни. – Видишь ли, подходит время окончания ее контракта, верно? Она, наверное, сама пустила этот слух, чтобы начальство предложило ей на один грузовик с деньгами больше.

– Нет. На самом деле она ведет себя тихо. Слишком тихо. Я слышал, что ее агент что-то заявлял о предстоящих переговорах, но все это мало похоже на правду. А слухи просочились из «Стармедиа». Если она уйдет, Финн, то у нас будет большая дыра.

– Это проблемы отдела развлечений.

– Их проблемы – это наши проблемы, ты же знаешь.

– …Твою мать!..

– Верно сказано. Но я упомянул об этом только потому, что думал, вы с Анджелой еще…

– Нет. – Финн нахмурился. – Попробую что-нибудь разузнать, когда вернусь в Чикаго.

– Да ну! – сказала Фрэн, жуя чизбургер. – На Гаваи с мужчиной? На уик-энд! Не похоже на Дину.

– Правда? – Дина оторвалась от еды и задумалась. – Может быть, но я собираюсь насладиться каждой минутой этого отдыха. Мы снимем номер в отеле прямо на пляже, и в проспекте написано, что оттуда можно увидеть китов. Бинокль, – неожиданно проговорила она. – Мне нужен хороший бинокль.

Фрэн вытянула шею и прочла аккуратный список, лежавший у Дины под рукой.

– Вот теперь это наша Дина. Ты будешь есть картошку?

– Нет, бери. – Уже поглощенная своим списком, Дина подвинула тарелку к Фрэн.

– Уик-энд на Гавайях – это звучит очень серьезно. – Фрэн полила жареный картофель кетчупом. – А?

– Может быть. – Она опять подняла голову, ее щеки пылали. – Я и правда думаю, что это может быть серьезно. Я так уютно чувствую себя с Маршаллом.

Фрэн скорчила гримасу.

– Золотце мое, уютно ты себя чувствуешь в старых кроличьих шлепанцах.

– Это совсем не то. Я могу расслабиться, когда он рядом. Я знаю, что он не станет давить на меня, так что… пусть все идет, как идет. Пусть все случится, когда наступит подходящий момент. Я могу говорить с ним о чем угодно.

Скорое объяснение. Слишком скорое, размышляла Фрэн. Она хорошо знала Дину и была готова поспорить на свою месячную зарплату, что сейчас ее лучшая подруга просто уговаривает саму себя.

– У него удивительное чувство справедливости, – продолжала Дина. – Мы оба любим одно и то же. Он такой романтик! Я раньше не понимала, как это чудесно, когда кто-то присылает цветы и приглашает на ужин при свечах.

– Это потому, что раньше ты всегда ждала какого-нибудь подвоха.

– Ага. – Дина вздохнула и закрыла блокнот. – Я расскажу ему про Джеми Томаса.

Фрэн инстинктивно потянулась к ней и в знак поддержки накрыла руку Дины своей.

– Хорошо. Значит, ты ему доверяешь.

– Да. – Ее глаза потемнели от решимости. – И я хочу, чтобы у меня были нормальные, здоровые отношения с мужчиной. Так и будет, клянусь богом. Но я не смогу, пока не расскажу ему, что со мной произошло. Завтра мы вместе ужинаем…

– Если тебе нужна будет моральная поддержка, только позови.

– Все будет в порядке. Мне надо возвращаться, – добавила Дина, бросив взгляд на часы. – В восемь тридцать надо будет прочитать сводку новостей.

Была уже почти полночь, когда Дина добралась до постели. Как всегда, она проверила будильник, убедилась, что рядом с телефоном на столике лежат блокнот и карандаш. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она потянулась к выключателю лампы. Она автоматически схватила одной рукой трубку, а другой – карандаш.