Угасающие солнечные лучи плохо проникали сквозь древесные кроны. Стоя на краю ущелья, я могла рассмотреть бегущий по дну быстрый ручей, однако позади него все утопало в тени. Тугодум видел дальше, но не намного; его эффективность ограничивается сотней метров, а ущелье было шире. Чтобы увеличить зону охвата, следовало спуститься на дно и пойти вдоль ручья, сканируя обе стороны ущелья.

Я начала спускаться. Росший пятнами подлесок был высотой по щиколотку — только низкорослая зелень могла выжить в густой тени деревьев. Если опираться на сходство здешних растений с земными, можно было предположить, что под ногами у меня ядовитый плющ, но за все годы обучения мне так и не довелось узнать, как выглядит ядовитый плющ умеренной зоны. В Академии никому не приходило в голову, что я когда-нибудь могу столкнуться с настоящей земной флорой.

Нет, я не попалась в ловушку убеждения, будто этот мир в точности как Земля. Деревья напоминали клены, здешние черви выглядели как земные черви, насекомые очень походили на пчел и бабочек, но из всего этого еще ничего не следовало.

Это был чужой мир. Враждебный чужой мир.

Добравшись до берега ручья, я остановилась и проверила, нет ли в воде опасных животных. Нет, только маленькие рыбы, едва ли с мой большой палец и тонкие, как змейки; когда отражение моего белого костюма упало на воду, они бросились врассыпную. Я подняла Тугодум и начала медленно описывать им круг.

И, не сделав еще пол-оборота, нашла то, что искала: яркое пятно теплового излучения размером с человека. Сидя на корточках, он как будто ковырялся в земле; я не понимала, что он делает, но страшно обрадовалась, увидев, что он движется. И закричала:

— Ярун! Ярун!

На экране Тугодума фигура резко вскинула голову и потом с огромным усилием принялась толкать, тянуть что-то.

Зачем?

Внезапно охваченная страхом, я сунула Тугодум под мышку и бросилась бежать со всей возможной скоростью; только защитный костюм замедлял движение… как в ночном кошмаре, когда пытаешься, но никак не можешь убежать от чудовища.

Под деревьями собрались густые тени, однако в сумерках передо мной уже замаячил белый костюм.

Белый костюм. Белая, как снег, голова.

Адмирал Чи встал и быстро шагнул в мою сторону. Его лицо покраснело от напряжения. И он выглядел как человек, старающийся прикрыть что-то собой.

— Рамос, — с нехарактерной для него мягкостью заговорил он, — рад видеть, что ты в конце концов очнулась…

Я без единого слова оттолкнула его. Он попытался схватить меня за руку и удержать, но это оказалось ему не по силам.

В нескольких шагах за его спиной на земле неподвижно лежал Ярун. Чи пытался затолкать его в дупло. Ноги Яруна уже находились внутри, но верхняя часть тела и голова были хорошо видны.

Руки висели как плети. Лицо в засохшей крови. На горле — разрез.

Он был мертв; в теле не осталось тепла, и Тугодум не заметил его.

— Я убила его, — прошептала я. Адмирал молчал, — Ведь это я убила его?

— Ты хотела помочь, — пробормотал Чи. — Срочная трахеотомия, верно? И в горячке момента…

— Я убила его, потому что вскрывала горло, когда уже плохо видела. Если бы я просто оставила его в покое, может, имплантат Яруна вышел бы из строя, как и у меня.

— Вышел бы из строя! — воскликнул Чи. — Ты что, подумала… — он оборвал себя. — Да, конечно, вышел из строя. Тебе повезло.

Что он имел в виду? Да, это было чистое везенье, разве не так? Если только… Если только имплантат вовсе не предназначался для того, чтобы убить меня. Убить нас.

Я застонала, осознав истину. Конечно, у них и в мыслях не было расправиться с нами! Это стало бы нарушением одного из непоколебимых законов космических путешествий: на корабле не должно быть никакого смертоносного оружия. Лига Наций никогда не пропустила бы такое оружие, как бы его ни прятали.

— Имплантаты не должны были убивать нас, — сказала я, — а просто усыпить на некоторое время.

— У тебя не было времени обдумать все это, — резко ответил Чи. — Ты среагировала на аварийную ситуацию, вот и все.

— Я не среагировала на аварийную ситуацию… я убила своего напарника! — Мое лицо пылало. — И вы пытались скрыть доказательства этого, да? Запихнуть тело в дупло, чтобы я не нашла его. И что вы собирались сказать мне? Что его утащили хищники?

Молчание.

— Не знаю, — в конце концов ответил Чи. — Я просто подумал, что будет лучше, если ты не наткнешься… если ты не очнешься прямо рядом с ним.

— Прямо рядом с ним, — повторила я. — Лежа в траве. Где я убила его.

И я расплакалась.

Ад — это когда плачешь внутри защитного костюма.

Мне хотелось закрыть лицо руками, но мешал шлем.

Из носа капало, но вытереться я не могла. По щекам неудержимо текли горячие слезы.

Я обхватила себя руками. Но с какой бы силой ни сжимала себя, прикосновения через плотный материал костюма не чувствовалось.

Одна, одна; я плакала в полном одиночестве, не в силах даже дотянуться до самой себя.

Постепенно слезы стихли; но не душевная боль. Из носа все еще текло, на губах ощущался привкус соли.

Чи обнял меня, пытаясь успокоить. Однако через костюм я не чувствовала и его прикосновения тоже.

Он бормотал что-то бессмысленное.

— Откуда же тебе было знать… Ты плохо соображала… Не вини себя…

Глупости. Я оттолкнула его:

— Оставьте меня в покое!

Он уставился на меня. Мне ужасно хотелось отвернуться, и поэтому я посмотрела прямо ему в глаза.

— Рамос, — сказал он, — сними шлем и вытри нос, пока ни утонула в соплях.

— Я не могу снять шлем, — хлюпая носом, ответила я. — Здесь микробы.

— Сколько воздуха у тебя осталось? На час? На два? Тебе явно придется задержаться тут несколько дольше.

— Мне придется задержаться тут навсегда! — эти слова вырвались у меня прежде, чем я поняла, что говорю. — Теперь я убийца. Опасное неразумное существо. Такая же, как гринстрайдеры, о которых вы рассказывали… Неважно, в каком я была состоянии. Все равно должна была сообразить.

— Послушай, в горячке момента…

— Нет! Я должна была сообразить. Должна! Я не заслуживаю того, чтобы называться разумным существом, раз я так по-идиотски убила своего напарника.

— Рамос…

— Никогда больше меня не выпустят в космос. Даже если бы прямо сейчас сюда прибыл спасательный корабль, он не увез бы меня с собой. Лига никогда не позволит мне покинуть Мелаквин. Они скажут, что я неразумное существо, и будут правы.