Аль-Хаджиб Леридский осаждает Валенсию

Когда Альфонс, оказавшись в тяжелом положении после разгрома при Саграхасе, вынужден был прекратить вмешательство в дела Валенсии, аль-Кадир, освободившись от жесткой опеки Альвара Аньеса, счел себя обязанным, как и прочие андалусские князья, заключить соглашение с Эмиром аль-муслимин. Но хоть союз с Юсуфом был и не столь обременителен, как с Альваром Аньесом, зато он и не отличался должной эффективностью, и очень скоро каиды крепостей, на которых аль-Кадир как раз больше всего рассчитывал, восстали и отказались платить налоги. Предоставленная сама себе, Валенсия вновь втянулась в водоворот чужих амбиций.

Прежде всего на нее зарился аль-Хаджиб, эмир Лериды, Тортосы и Дении. Государство аль-Кадира разбивало его эмират на две части, и естественно, что он хотел присвоить эти земли. В 1088 г. он собрал своих людей, нанял, как два года назад, каталонских наемников и осадил Валенсию, рассчитывая на множество своих сторонников в городе, желавших сдать его.

Аль-Кадир, окруженный столькими опасностями, немедленно отправил послание императору Альфонсу, где сообщал о своих бедах и просил примирения и помощи. Одновременно он послал просьбу о поддержке и эмиру Мустаину Сарагосскому.

Первой на его призыв откликнулась Сарагоса, но ее помощь была очень коварной — тамошний эмир тоже хотел прибрать Валенсию к рукам.

Сид изгоняет эмира Лериды

Мустаин счел, что лучшего случая и быть не может. Сам Сид, находясь в Сарагосе, провозгласил сбор войска для войны с маврами, и идти с ним пожелало очень много народа. После этого Мустаин убедил Сида идти с ним на помощь Валенсии, взяв собранные войска; он не сообщил Сиду о своем намерении присвоить город и для надежности дал кастильцу сумму денег, какую тот потребовал. Мустаина ничто не смущало, даже тот факт, что его отряды были численностью в восемь раз меньше армии Сида. Торопясь достичь великой и желанной Валенсии, он отправился в путь так спешно, как только мог.

Дядя Мустаина, аль-Хаджиб Леридский, узнав о приближении своего племянника в сопровождении Сида, решил их не ждать и удалился со своими каталонцами.

Сид и Мустаин подходят к Валенсии

Аль-Кадир сразу же отправил гонцов к Сиду, в то время находившемуся в пути, чтобы под большим секретом заключить с ним соглашение без ведома эмира Сарагосы, которому он не доверял; да и как можно было рассчитывать на человека, который шел вызволять Валенсию всего с четырьмя сотнями всадников, тогда как Кампеадор вел с собой три тысячи рыцарей? Эмира Валенсии могли защитить лишь кастильские копья, действенность которых была уже известна. Увидевшись с Кампеадором, посланники аль-Кадира преподнесли ему богатые дары и денежные суммы, как было положено при передаче посланий, и сообщили, что аль-Кадир прежде попросил помощи у императора Альфонса, а уже потом у эмира Сарагосы. Так по дороге в Валенсию были тайно заложены основы союза между слабейшим монархом и сильнейшим рыцарем того времени, и с тех пор между ними возникла дружба, которой предстояло стать долгой и история которой будет богата событиями.

Подойдя к Валенсии, Мустаин открыл Сиду свои подлинные замыслы, прося совета и помощи для завоевания города. Сид ему откровенно ответил: разве вассал короля Альфонса может оказать ему в этом помощь, если Валенсия принадлежала королю Альфонсу, а уж тот передал ее аль-Кадиру? Мустаину нечего и думать о Валенсии, прежде чем ее не пожалует ему сам император. Пусть он обратится к дону Альфонсу с такой просьбой, и как только получит согласие — он, Сид, очень быстро овладеет городом; делать же что-либо вопреки интересам своего природного сеньора, короля Кастилии, было бы очень дурным поступком для вассала — ныне Сид не может вести себя по отношению к эмиру Сарагосы точно так же, как в то время, когда он был изгнанником.

Мустаин, поняв, что не может ждать от Сида немедленной помощи в удовлетворении своих амбиций, вернулся в Сарагосу.

Соглашения Сида с императором

После этого Кампеадор послал сообщить Альфонсу, насколько расстроены дела в Валенсии, и еще раз повторил, что, он как добрый вассал, что бы ни делал и ни приобретал, все будет на пользу его королю и государю, что тех рыцарей, что находятся при нем в Валенсии, он содержит за счет чужой страны, совершенно не тратя королевских средств, что этих рыцарей король получит в распоряжение в любой момент, как только они понадобятся, что они способны устрашить мавров и что он может с ними захватить земли Леванта. Удовлетворенный Альфонс одобрил это послание и позволил этим рыцарям остаться при Сиде. Тут следует отметить, что это королевское дозволение, о котором нам говорит арабский историк, аналогично тому, какое христианский хуглар, столь правдиво отразивший жизнь того времени, вкладывает в уста дону Альфонсу, когда тот говорит о кастильских рыцарях, заверяя, что не отберет у них ни наследственных владений, ни пожалований:

(Стихи 1369–1370)

Сид, уже в расчете на одобрение со стороны короля, начал исследовать и использовать эту незнакомую ему землю. Он посылал своих рыцарей в набеги направо и налево, а когда к нему приходили мавры с вопросом, зачем он так поступает, он отвечал: чтобы содержать своих людей. Отголоски этого ответа, о котором нам поведал Ибн Алькама, можно найти и в словах старинного поэта.

(Стихи 673–674)

В ходе таких набегов Сид понял, в каком положении находится эта земля, и отправился на встречу с королем Альфонсом, чтобы подтвердить уже инициированный им договор о подчинении Леванта.

Этот договор представлял собой привилегию, пожалованную Альфонсом и заверенную королевской печатью, согласно которой все земли и замки сарацинов, которые Сид сумеет захватить, будут принадлежать ему и, согласно наследственному праву, его сыновьям, дочерям и всему его роду.

Как мы видим, эта привилегия похожа нате феодальные пожалования, о которых упоминают «шансон-де-жест»:36 Карл Великий мог пожаловать знатному воину землю сарацинов с тем, чтобы тот ее завоевал, если сможет (это называлось chateaux de Espagne37). Таким образом, привилегия Альфонса юридически узаконивала власть Сида в Леванте. Благодаря этому королевскому пожалованию Сид оставался вассалом леонской империи, но в ее рамках владел наследственной сеньорией феодального типа. Альфонс считал себя великодушным: в Леванте не замедлят появиться альморавиды, и если Сид в борьбе с ними добьется какого-то успеха, это уже будет большое дело.