— Слушайте, что вам нужно? — спросил он раздраженно.

— Личное дело Вараксина Глеба.

— Карина! — позвал Слава, девушка тут же заглянула в кабинет. — Не в службу, а в дружбу, принеси наши личные дела.

Она скрылась, Калинин уставился на Коня с торжеством, которое не смог скрыть ввиду неопытности по этой части. Через полминуты Дереза листал дело Глеба, наконец кинул его на стол с раздражением:

— В деле нет фото. Почему?

Ха, почему! Потому что Слава фото отклеил. Но в данный момент неплохо сыграл изумление, взял дело и невинно произнес:

— Правда, нет. Но была…

— Не гони пургу, — сказал Дереза жестким тоном шерифа из вестерна. — Где Вараксин?

— Не знаю, — огрызнулся Калинин.

— Но ты же его друг.

— А ты бы сдал друга? — перешел на «ты» и Слава.

— Значит, знаешь, где он, — подловил его коп.

— Не знаю. Но! Если бы знал, не сказал. Такой ответ тебя устроит?

Дереза оттопырил нижнюю губу, дескать: неужели? А Слава не старался скрыть улыбку, ловя кайф от сознания, что опустил лошадиную морду ближе к грешной земле.

— В общем, так… — водрузил руки на пояс коп. Кажется, он собрался поставить на место доктора. — Передай Вараксину, что он единственный подозреваемый в убийстве. И ты прекрасно знаешь, о каком убийстве идет речь. Так вот. Передай ему: пусть явится сам. Это в его интересах. Да и в твоих.

— В моих? Я тоже подозреваемый?

— В твоих, твоих. Если он не явится с повинной, ты пойдешь как соучастник.

— Да что ты! — Славе доставляло удовольствие злить Коня, хотя внутри кошки заскребли. — А у тебя есть доказательства моего соучастия?

— Найду. У меня есть микроскоп.

Слава натянул снисходительную улыбку, мол, тупая шутка. Едва за Конем захлопнулась дверь, улыбка исчезла с лица Калинина, он достал новый телефон и нажал на кнопку. В неподходящий момент заглянула старуха в широкополой шляпе, забывшая, что в ее возрасте копят деньги на похороны, а не тратят на косметику:

— Доктор, я могу войти?

— Минуточку!

Славе пришлось еще и жестом показать, что он сейчас занят, мол, подождите за дверью. С Глебом заговорил шепотом, отойдя к раскрытому окну, ведь шум улицы неплохой глушитель:

— Только что у меня был коп.

— Что хотел?

— Я так и не понял, какого черта он приперся, но одно теперь знаю наверняка: правильно ты сдернул из города.

— Подозревают меня?

— Не только. И меня.

— Да ну!

— Обещал найти доказательства, что я соучастник. Уверенность его непоколебима, как я понял. Ну, меня он, конечно, пугнул для проформы, рассчитывал, что с перепугу чего-нибудь выболтаю. А с тобой дело обстоит хреново.

— Что-нибудь новое выяснилось?

— Нет, он не распространялся. Слушай, я сегодня не приеду, боюсь, Конь… то есть легавый… сядет мне на хвост. Пусть, гад, торчит под моим домом всю ночь. У тебя как?

— По нулям.

— Ищи. Она нам нужна, как вода и воздух. Ладно, бывай. Следующий!.. — крикнул Слава громко.

Вошла та же старушенция. Худая, в шляпе, цветастой юбке до пят, на платформе(!), в браслетах и с клеткой, в общем — цыганка Аза на Багамах. Кого только не приходилось видеть в этом кабинете, иногда ему казалось, городские сумасшедшие нечаянно перепутали клинику.

— А где доктор Вараксин? Мне нужна операция, — панически проблеяла старуха.

Это без сомнения: операция ей необходима, например, в голове переставить что-нибудь местами. Предвидя проблемы, Слава, подперев кулаком щеку, не произнес, а пропел:

— Доктор Вараксин отбыл в связи с семейными обстоятельствами на неопределенный срок. А вас в случае необходимости прооперирую я. Так что там у вас болит?

— По всем симптомам это грыжа.

— Что ж, ставьте на стол вашу грыжу.

Старушенция водрузила клетку, звякая браслетами, как индийская танцовщица, и предупредила идущего к ней доктора:

— Доктор, Маркиза кусается. И царапается.

— Ничего, Маркиза все же не ротвейлер. Доставайте.

Она открыла дверцу и запустила в клетку руку с маникюром цвета фуксии.

— Мау… Мау-у… — заорала басом Маркиза, страдающая ожирением, и заметалась по клетке.

* * *

— Условия тебе известны? — щелкая Лену камерой (для затравки), спросила Ника.

Вообще-то снэпы (snap-shot) так и делаются: мгновенно, без позирования, без боевого раскраса, в первозданном виде, как слепил человека величайший скульптор всех времен и народов — Господь Бог. Эти фото очень важны для девушки, которая хочет ходить по подиумам мира и загребать бабки лопатами. Задача фотографа — показать реальную модель, снимки нельзя ретушировать. В переводе данная съемка называется «выстрел навскидку», что ж, очень похоже. И как раз Ника, не придававшая значения подобным съемкам, умела выжимать из естественной внешности девушек максимум.

— Все же напомню, чтобы не возникло недоразумений, — сказала она. — У нас прямой бартер: я тебя снимаю для себя, но тебе делаю снэпшоты и модел-тестс. При этом ни я не плачу тебе, ни ты — мне. Устраивает?

— Да, — ответила Лена.

— О’кей. Тогда подпишем Model Release.

— А что это?

— Бумажка, гарантирующая, что все снимки с твоим участием принадлежат мне, то есть ты не подашь на меня в суд за использование твоего изображения. Признавайся, наносила макияж?

— Нет.

А выглядит, словно трудилась перед зеркалом. Нике больше нравится из умытых бесцветных мартышек делать богинь, но раз у Елены бровки-губки настоящие, можно не бояться, что краска где-то размажется. Она щелкнула несколько раз девушку, не заставляя принимать вычурные позы и не загружая задачами, которые должны сделать выразительным лицо. После этого велела Лене раздеться до купальника и идти на светлую сторону студии.

— Женя! — позвала Ника.

Тот расставлял на столе коробочки с баночками, это дело для него первостепенное, потому он лишь промычал в ответ, мол, я здесь и слышу тебя.

— Женя, что мы будем делать с ее волосами? Вернее, с их отсутствием?

— Это мои проблемы, — отозвался он. — Будь спок. Когда захочешь сменить ей имидж, отдай ее мне на растерзание.

— Ника… — робко выговорила Лена, развешивая свою довольно скромную одежду. — Скажи, это реально — заработать на внешности?

О, как Нике надоел базар про одно и то же! Вот сказать ей: на внешности заработать можно в элитном борделе при условии, что будет много желающих на суповой набор, — она еще, чего доброго, кинется искать элитные бордели.